В сущности, такова внешняя сторона жанра робинзонады. Один или несколько человек попадают на остров, где с точки зрения самого вероятного хода событий они должны одичать или погибнуть. Но разрабатывающий сюжет автор то и дело подкидывает им возможность не только выжить, но и наладить более-менее сносное существование. В одних случаях он подстраивает разного рода счастливые случайности — не до конца разбитый бурей корабль, прибитый волной ящик с ценными вещами, оставленная предыдущими жителями острова хижина, проросшая из выброшенного гнилого мусора охапка пшеничных зерен. В других случаях он поручает покровительствовать бедолаге какому-то могучему существу. Скажем, тому же змею.
Автор «Робинзона Крузо» пошел по первому пути, впрочем, сам Робинзон с этим бы не согласился. Он твердо знал, что у него есть покровитель, которому он обязан и спасением в ночь шторма, и временно уцелевшим кораблем, и проросшими зернами. Имеется в виду Бог. Отметим этот момент, чтобы вернуться к нему позже.
Мы не знаем, читал ли Жюль Верн перевод папируса египетского сказочника — скорее всего, нет, — но в своем «Таинственном острове» он пошел по пути комбинации обоих вариантов.
Его герои предприимчивы, отважны, образованны и умны, но, чтобы им жилось более сносно и интересно, он тоже вводит в повествование существо-покровителя, которое берет на себя труд им помогать. Оно подсовывает им якобы приплывший по морю ящик с оружием и снаряжением, разгоняет захвативших их жилище обезьян, взрывает торпедой пиратский бриг и так далее.
К чему все вышеприведенные рассуждения, если разбираемый нами роман на большем своем протяжении вовсе не напоминает очередную разновидность жанра робинзонады? А к тому, что…»
Дальше букинист прочитать не успел. Раздался звук, который старик твердо считал точной реконструкцией дребезжания старинного дверного колокольчика. Подняв глаза, он увидел входящего в магазин посетителя, одетого в комбинезон со множеством непрактичных… Ну да, мы его уже описывали.
— Вы помните меня? — спросил он хозяина.
Букинист посмотрел на незнакомца, попытался вспомнить, но не сумел. Мы рассказывали, во что тот был одет, но не упоминали, как выглядело его лицо. Фокус в том, что все находили его открытым, живым, располагающим, но вот деталей — формы носа, цвета глаз, типа подбородка и так далее никто, хоть убейте, вспомнить не мог.
— Нет, извините, — ответил старик, покачав головой и Уронив несколько крупинок перхоти. — Наверное, вас давно здесь не было. Мне очень трудно запомнить в лицо редких покупателей.
