— Он жив? — озадаченно спросил Гардинг, не представляя, как можно выжить после залпа установки, достойной висеть под консолями штурмового вертолета.
«И очень даже жив», — мог бы ответить монстр, пойми он вопрос. Как выяснилось позже, пули были сделаны из гуманного эластичного материала, напоминающего искусственный каучук. Так что рыжий чужак отделался испугом. Пара сломанных ребер не в счет. Поворочавшись на полу, поскуливая, он встал и произнес: «Рурер». Электронная коробочка перевела: «Выражение необыкновенной преданности и почтения существу, не имеющему себе равных на просторах немыслимо огромной Вселенной».
— Э-э-э… — сказал вдруг Гардинг. — Я так полагаю, великий премногоблагодетель мира захочет побывать на нашем корабле?
Если бы у него спросили, откуда он извлек этот загадочный титул, он не знал бы, что ответить.
Тут бы самое время вставить фразу, что членистоногий монстр внимательно уставился на человека немигающим взглядом, но она, мягко говоря, не соответствовала бы истине. Сегментные глаза чудиша обеспечивали практически круговой обзор, их не имело смысла на чем-либо специально сосредоточивать, а моргать без век невозможно. Итак, монстр не ответил, и его молчание было воспринято как выражение немногословного согласия. Выбравшись на поверхность и увязая в песке почти по колено, человек и рыжий чужак повели монстра на свой корабль. Вернее сказать, почтительно сопроводили.
Возможно, вы уже поняли, что тварь обладала редчайшей способностью добиваться от своих жертв полной покорности и безграничной преданности. Для этого монстр вводил в их мягкие ткани некое вещество, строение которого — ах, жалость-то какая! — так и осталось неизвестным человеческой науке. А кроме этой способности и зловещей внешности монстр обладал феноменальной жаждой власти и манией величия. Он мечтал покорить Вселенную. Не больше, не меньше.
Долгие годы своего отшельничества монстр ждал своего часа. Фигурально выражаясь, разумеется. Часа он не ждал, зато претендовал на вечность.
Представьте себе некий огромный город, занимающий половину очень большого континента. Сразу уточним, на планете, где он находится, сохранилось только шесть городов, остальные постепенно слились друг с другом, да и границы этих шести давно сомкнулись. Остались лишь условные административные границы. По сути, планета стала единым мегаполисом, уходящим в небеса башнями конусообразных небоскребов, врывшимся в недра бесчисленными подземными этажами, соединенными паутинными нитями коммуникационных трасс. Несмотря на обилие жилых ярусов, теснота стала настолько естественным состоянием, что ее просто перестали ощущать. Здесь можно прожить жизнь не видя неба над головой, автомобили заменились более рациональными средствами передвижения, а дети становятся взрослыми, ни разу не взяв в руки живого цветка.
