Подушка и простыни стали влажными от пота. Страх, точно роса, покрывал ее тело. Вся дрожа, Клео встала и на подкашивающихся ногах побрела в темноте к ванной. Включила свет, постояла, моргая, пока не привыкли глаза, пустила воду и шагнула под упругие струи.
Сначала Дэниэл не мог определить, что это за звуки. Дождь?
Ну да, дождь. Ему всегда нравился шум дождя. Что-то в нем есть навевающее покой. Но постепенно проступала реальность. И наконец он понял — никакой это не дождь. Это шумит вода в душе.
Все еще в полусне, он силился уразуметь, что к чему.
Клео душ уже принимала.
В долю секунды он очнулся окончательно. Вскочил со своей импровизированной кровати. Проспал! Она же удрала! Каким-то способом ей удалось проскользнуть мимо него? Ухитрилась перешагнуть через него, не разбудив, а душ оставила включенным, чтобы сбить его с толку.
Гнев захлестнул его. Дэниэл так шарахнул дверь ванной, что та стукнулась о стенку. Отдернул занавес, чтобы выключить воду.
И застыл.
В ванной сидела Клео, подтянув колени к груди, обхватив их руками. Дрожь сотрясала ее тело.
Потянувшись, Дэниэл выключил воду.
— Клео?
Хотя совсем недавно она так смело обнажилась перед ним, теперь же судорожно схватилась за край занавески и прикрылась ею, насколько смогла. Тыльной стороной ладони она вытерла нос.
— Ч-что, ч-человеку о-одному н-немножко побыть н-нельзя?
Дэниэл выпрямился.
— Я просто подумал…
А подумал он, что она удрала. Но сейчас не тот момент, чтобы объяснять истинные причины своего вторжения. «У нее ломка», — внезапно понял он.
Он сдернул белое махровое полотенце с крючка на стене и протянул ей.
— На что подсела?
— Что?
— Крэк? Героин? Я могу свести тебя с людьми, которые помогут тебе.
Не то он сказал. И тотчас сам понял это.
Клео медленно подняла голову, а когда ее глаза встретились с глазами Дэниэла, они сверкали гневом.
— Сукин сын!
Она вскочила, забыв и про полотенце, и про занавес, которым прикрывалась. Вышла из ванны и размахнулась, готовая ударить его. Дэниэл предотвратил удар, схватив ее за запястья и мгновенно прижав к стене. Руки ее были мертвой хваткой зажаты у нее над головой, мягкие полушария грудей касались его голой груди.
И не успел Дэниэл опомниться, как уже целовал Клео, целовал так, будто она — наркотик, а он наркоман.
Клео, напрягшись, застыла.
А потом стала отвечать на его поцелуи с неменьшим жаром.
Он прижался ртом к ее губам, наслаждаясь их отзывчивостью, потом глубоко просунул язык ей в рот, и Клео с готовностью отвечала ему.
