— Как поживаешь, Альбер?
— Хорошо, Обуан! Хорошо!
Он не слышал, как подошел Мишель Обуан, и только сейчас, подняв голову, увидал его на тропинке, — как раз в ту минуту, когда думал о семействе Обуанов, — вернее, об их земле.
Мишель Обуан не годился Альберу в приятели, так как был старше его на пять лет, и до сих пор эта разница в возрасте не давала им подружиться. Теперь же между ними началось сближение, — насколько оно возможно между сыном богатого землевладельца и парнем-землеробом. Но отношения между ними были хорошие, они уважали друг друга; вот так же старик Обуан уважал покойного Гюстава. После смерти отца Мишель должен был стать хозяином фермы — он был единственным сыном. У Женетов же, кроме Альбера, наследниками были еще и Морис, и Адель со своим Фернаном. Много народу, а земли мало. Но это была семья, всегда объединенная одним и тем же стремлением, одной и той же необходимостью; у Альбера ни на секунду не возникало мысли, что он мог бы отделиться, жить сам по себе, сам по себе хозяйничать, завладеть для себя одного землей, которая хоть и принадлежала нескольким членам семьи, все же была его землей.
— Что, Мишель, пришел на землю взглянуть?
— А как же? Земля-то хороша, да надо решить, что посеять на ней. Отец теперь на меня полагается. Знает старик, что я и скажу и сделаю то же самое, что он.
Оба засмеялись. Мишель Обуан сказал верно. Сыновья всегда были согласны с отцами, если их инициативу не стесняли: у обоих поколений была одна и та же точка зрения, одинаковый метод действий, одинаковая суть их крестьянской науки, если можно так сказать.
— Н-но! Трогай!..
Лошадь повернула, потащив за собою борону. Альбер, однако, натянул вожжи и остановил ее, чтобы сказать Обуану еще несколько слов.
— Стой, Зели!
Так хорошо было передохнуть минутку в этот погожий день. Солнце разливало свет, тепло, и поэтому хотелось побыть с людьми, побеседовать.
— Знаешь, что тебе надо сделать, Альбер? — сказал вдруг Мишель. — Купить нашу полоску! Вам бы подмога была, да и тропинку эту ты бы распахал.
— Что ж, я бы не отказался.
— Сходи-ка ты поговори с моим стариком. Нам эта полоска, можно сказать, ни к чему. Много денег вам не придется за нее отвалить, — ты же знаешь, мы с вас дорого не возьмем.
— Я поговорю, — ответил Альбер, тут же приняв решение, — деньги у нас найдутся.
Да, деньги найдутся, если отложить на время некоторые починки и продать остаток зерна, а главное, если год будет урожайный, — тысяча девятьсот четырнадцатый год только еще начался, и разве узнаешь, каким он будет. Но Альбер загорелся мыслью купить эту полоску земли, у него даже щеки раскраснелись.
