Вдова аятоллы | страница 4
Сидевший на скамье негр в голубой тенниске, с пальцами, унизанными кольцами, ел банан и, как зачарованный, смотрел на обнявшуюся пару. Его подруга, вырядившаяся в белую тенниску и голубые шелковые боксерские трусы, нагнулась к нему, покусывая его ухо.
Шарнилар и ее спутник почти не двигались, прижавшись друг к другу. Молодая женщина водила одной рукой по обнаженной груди манекенщика, пока ее ногти не достигли соска. Она стала возбуждать его очень легкой лаской. Это всегда производило нужный эффект. Спустя какое-то время Марк отстранился от нее со странным выражением лица.
— Ты знаешь, что выглядишь чертовски соблазнительно? — сказал он.
Шарнилар устремила на него взгляд своих голубых, словно кобальт, продолговатых глаз.
— Я знаю. А тебя это возбуждает?
Молодой человек не привык к столь прямым вопросам, исходящим от едва знакомой женщины. Он ограничился тем, что в ответ чуть глуповато улыбнулся. Словно стыдясь своего состояния, Марк снова прильнул к Шарнилар и с легким поцелуем прошептал ей на ухо:
— Давай уйдем отсюда.
Шарнилар нежно скользнула рукой между двух тел, и ее пальцы задержались на выпуклости, выступающей под черной кожей.
— Успокойся, — сказала она. — Я пришла не одна и к тому же я хорошо воспитана. Как-нибудь в другой раз.
Несмотря на это внушение, у нее складывалось впечатление, что плоть, зажатая под черной кожей, продолжала увеличиваться в объеме. Марк обхватил ее рукой за талию, а ее рука оставалась зажатой между двух тел. Он снова принялся танцевать, извиваясь на месте, а ее пальцы делали массаж, который, судя по все более и более тяжелому дыханию Марка, не оставлял его равнодушным. Это открытие внезапно вызвало у нее неистовое желание. Она подумала, что вела себя и как кокетка, и как идиотка. Вдруг возникло ощущение, что у нее между ног затрепетало какое-то горячее и жадное животное. Если бы вокруг них не было столько людей, она бы сразу расстегнула кожаные брюки, чтобы вонзить этот твердый предмет в свой живот.
Она прекратила танцевать, отодвинулась и взяла Марка за руку.
— Идем. Мне надоело танцевать.
Они пересекли зал, где десятки зевак толпились перед рвом, в котором красовались всевозможные чудовища и голые женщины. Еще один спектакль. Шарнилар стала нервничать. Время от времени она поворачивалась к своему спутнику, ободряя его улыбкой. Наконец она, толкнув дверь, вошла в какую-то полутемную комнату и зажгла свет. С потолка здесь свешивались скелеты и устрашающие маски, подсвеченные красноватыми светильниками, — остатки «Вечера ужасов». Всю сцену занимала стеклянная перегородка, за которой были видны танцующие на другой площадке люди.