— Так что мне им сказать? — настаивала Сандра. — Они...
В голосе Густава Мейера зазвучали панические нотки.
— Я не хочу их видеть! Я никого не хочу видеть!
Малко вскочил и вырвал трубку из рук Сандры Мейер.
— Господин Мейер! Я друг Филипа Бартона. Мне необходимо с вами поговорить.
— Нет! Я...
В трубке послышался сухой щелчок. Малко не сразу понял, что это был выстрел... Сандра Мейер пронзительно закричала:
— Густав! Густав!
Ответом ей были еще пять таких же щелчков. Затем раздались короткие гудки: трубку повесили. Смертельная бледность залила лицо Сандры Мейер. Губы ее дрожали, взгляд помутился. Внезапно она повернулась и бросилась вон из комнаты. Когда Малко и Амин выбежали на крыльцо, она садилась в оранжевый «сааб».
Они сбежали с крыльца. «Сааб» уже выезжал из ворот. Малко бросился к своему «мерседесу». Он жал на акселератор изо всех сил, чтобы не потерять из виду оранжевую машину. Два автомобиля на бешеной скорости мчались но безлюдному Брабанту. Миновав мост, перекинутый через автостраду Брюссель — Намюр, Сандра Мейер свернула и выехала на параллельную дорогу. Амин Хаббаш вдруг воскликнул:
— Это машина Мейера! Вон там!
Серый «мерседес» стоял у обочины напротив круглой лужайки, усеянной холмиками. Каждый холмик был увенчан табличкой с изображенной на ней головой собаки: это было собачье кладбище.
Сандра Мейер выскочила из своей машины и кинулась к «мерседесу», левая передняя дверца которого была приоткрыта. Рванув на себя дверцу, женщина вдруг упала на колени и застыла. Когда Малко подбежал, она даже не шевельнулась. Густав Мейер лежал, навалившись грудью на руль; кровь струнками стекала по его шее и канала на пол. Половина лица была снесена пулями. Очевидно, в него несколько раз выстрелили сзади в упор.
Сандра Мейер вдруг пронзительно, монотонно завыла, сжимая руками виски и раскачиваясь из стороны в сторону. У Малко мурашки побежали по коже. Он попытался увести обезумевшую женщину от «мерседеса», но она не двинулась с места, продолжая кричать:
— Они убили его! Они убили его!
Голос ее сорвался, снова перешел в хриплый вой. Это было невыносимо. Амин Хаббаш с тревогой озирался. Мимо проезжали машины; пассажиры, должно быть, думали, что у обочины разыгрывается банальная семейная сцена, но рано или поздно явится полиция. Открыв правую дверцу, Малко быстро обыскал машину. В ящичке для перчаток лежал автоматический браунинг. Отодвинув затвор, Малко увидел в стволе патрон. Очевидно, Густав Мейер знал убийц: он даже не попытался воспользоваться оружием. На соседнем сиденье лежал атташе-кейс. Малко открыл его, просмотрел содержимое. Не было ни блокнота, ни записной книжки. Он обшарил карманы мертвеца, — тоже ничего. Значит, его обыскивали. Убийцы были предусмотрительны.
