Джек ужинал с ним на прошлой неделе в «Золотом Лотосе» на Грант-стрит, где подавали самую лучшую копченую утку.
Они встречались регулярно, примерно раз в месяц. Для Джека это была возможность поговорить о Китае, поделиться воспоминаниями о своей авантюрной жизни с человеком, прожившим примерно такую же жизнь.
Фу-Чо часто приезжал в Сан-Франциско по своим делам, но Джек расспрашивал его мало. Они редко говорили о делах и гораздо чаще предавались воспоминаниям о пышных девушках «Веселого Дракона» в 1944 году в Чунцине.
В их последнюю встречу Джек нарушил правило, так как речь шла о предмете, который мог развлечь Фу-Чо.
— Меня еще не совсем списали со счетов, — сказал он ему. — Местный корреспондент ЦРУ принес мне работу для перевода, требующего высокого профессионализма: речь идет о переводе закодированного текста, на котором многие сломались. Если мне удастся это сделать, я смогу поменять машину.
Фу-Чо на мгновение приподнял тяжелые веки. Его интересовало все, что имело отношение к Китаю. Он задал несколько вопросов Джеку, который рассказал Фу-Чо о тексте, закодированном, наверняка, «кустарным способом». Расшифровать его не могли лучшие китаеведы ЦРУ. К Джеку Линксу обратились потому, что, кроме его превосходного знания китайского, он достаточно долго жил на Дальнем Востоке, знал некоторые секретные и малоупотребительные коды.
— Даже если мне и удастся расшифровать текст, — сказал Джек, — у меня уйдет на это по меньшей мере месяц или два.
Искорка блеснула в глазах Фу-Чо.
— Я думаю, — сказал он, — что речь идет о тексте, которым я сам занимался несколько месяцев назад по просьбе ЦРУ. Мой перевод не удовлетворил ЦРУ, и я желаю вам успеха.
Джек почувствовал обиду в его голосе и заверил, что его скромных знаний будет для этого недостаточно, после чего по общему согласию они принялись за нарезанную мелкими кубиками свинину.
Конверт с текстом по-прежнему лежал в письменном столе Джека. Он предпочел воспользоваться первыми теплыми днями, так как усвоил на Востоке, что время не столь ценно, как кажется.
Джек спустился по бульвару Парк Президио, пристроился в хвосте длинной вереницы автомобилей, пересек огромную лужу с претенциозным названием Горное Озеро и свернул вправо на Калифорния-стрит. В конце улицы начинался китайский город. С умилением он проследил взглядом за трамваем, взбирающимся на Ноб Хилл, раскачиваясь из стороны в сторону. Болтая ногами, на скамейках целовались влюбленные.
