— Хочу твою пушку!
Голос ее словно бы разделился на два тона. Теперь он поцеловал ее. Закидывая одну ногу, она перекатилась и с блаженной улыбкой села на него. Под звуки оглушающей музыки они наслаждались друг другом дольше, чем в первый раз, и когда, впившись пальцами в простыню, она рухнула на него, ее вопль заглушил этот грохот.
Правда, на сей раз она не пустила в ход свой безотказный прием. Вероятно, приберегла для более важных случаев.
Полная луна скрылась в густых облаках. Малко с наслаждением вдыхал свежий ночной воздух. Во рту пересохло, в голове было пусто, все тело ломило. Возможно. Дафна Прайс и была африканской Мата-Хари, но уж, наверное, самой требовательной в любви женщиной к югу от экватора... Она оставила его в покое лишь после того, как выжала из его утомленного тела последнюю каплю чувственности, так и не сняв ночной сорочки и туфель на высоком каблуке. От их упражнений пострадал только шиньон.
Меньше чем за пять минут он доехал до «Мономатапы». Заспанный швейцар едва узнал его. Скоро за Малко утвердится слава ночного гуляки. Они договорились с Дафной, что послезавтра он приедет в ее контору.
Раздевшись, он начал опорожнять свои карманы, и вдруг ему перехватило дыхание: бумажник, лежавший до ужина в левом внутреннем кармане, оказался теперь в правом.
Он раскрыл бумажник, вытащил все, лежавшее в нем. К счастью, в нем не было ничего компрометирующего, ничего, связанного с ЦРУ. Благодаря своей феноменальной памяти, он прекрасно обходился без записей... Малко сел на кровать, чувствуя во рту горечь.
Значит, вся эта затея с ночной сорочкой, столь естественная, столь возбуждающая, столь восхитительная, была обыкновенной ловушкой. Западней. Дафна Прайс затащила его в свою постель, чтобы получить возможность обыскать его карманы.
Или это сделал кто-то другой, потому что она сама не успела бы. Значит, в квартире находился еще кто-то... Он никак не мог понять, почему его заподозрили.
Он долго лежал без сна, припоминая, о чем говорил ему Джим Гейвен. Он вполне мог исчезнуть, не оставив никаких следов. Родезийцы не обменивали шпионов. Шла война на истребление.
Сверхкороткое цветастое платье едва прикрывало бедра Дафны Прайс, длинные ноги с изгибом казались еще длинней благодаря странным деревянным лодочкам без задника. Для Малко оставалось загадкой, как она могла садиться, не посягая на нравственность и не доводя патрона до инфаркта. Видя его удивление, она улыбнулась.
