Она попыталась превозмочь это ощущение. Как глупо. Молекулы не могут быть правильными или неправильными, они просто существуют. Эта имеет необычный вид, который поначалу сбивает с толку. Вот и все.
И тем не менее...
— Такая молекула не может быть устойчивой.
Доктор Монне взглянул на нее:
— И да и нет.
— Простите? — не поняла она.
— Она сохраняет эту форму в течение четырех недель...
— Четырех недель! — воскликнула Надя, но тут же взяла себя в руки. — Извините, доктор Монне, но такая структура не может просуществовать и четырех секунд.
— Согласен. И тем не менее, она сохраняется в течение двадцати девяти дней, а затем спонтанно распадается, превращаясь вот в это.
Он нажал несколько клавиш, и справа от парящей в воздухе молекулы появилась вторая. Увидев ее, Надя почувствовала облегчение. Эта молекула имела гораздо более естественную структуру. Тот факт, что патологическое образование приняло более нормальную форму, почему-то поднял Наде настроение.
Ну вот, опять, подумала она. Нормальная форма? С каких это пор я оцениваю химические структуры с точки зрения морали?
— А какие у нее свойства?
— Сейчас мы как раз проводим опыты на животных. Похоже, это вещество подавляет чувство голода.
— Что ж, нам это может пригодиться. А как насчет побочных эффектов?
— Пока не обнаружено.
Надя кивнула, почувствовав легкое волнение. Создать средство, снижающее аппетит, да еще без побочных эффектов, — все равно что получить лицензию на печатание денег.
— Но не слишком перегружайте нашу аппаратуру, — заметил доктор Монне, словно читая ее мысли.
— Не буду.
Взглянув опять на чудо-молекулу, Надя подумала, что вряд ли рискнула бы вводить в свой организм нечто подобное даже ради самой стройной фигуры.
— Нам еще надо решить проблему ее устойчивости. Мы не можем выпускать препарат со сроком годности двадцать девять дней, каким бы чудодейственным он ни был.
— Насколько я понимаю, распавшаяся молекула становится биологически инертной?
— Полностью. Вот почему я называю ее «локи».
— Это ведь какое-то скандинавское божество?
— Бог коварства и раздора, — подтвердил Монне. — И к тому же «локи» был оборотнем и мог принимать разные обличья.
— О, теперь я понимаю, в чем будет состоять моя работа: не дать оборотню изменить свой вид.
Доктор Монне развернул кресло и посмотрел на Надю:
— Да. Чрезвычайно важная для нас работа. Эта проблема должна быть решена во что бы то ни стало. От нее зависит будущее нашей компании.
Ой, только не это, подумала Надя.
