Проверка заняла меньше минуты, а показалось — прошло лет сорок. Сетка упала мне на колени, я отшвырнул ее, чуть не плюнув вслед.
Брэди пристально смотрел сквозь меня. Я оглянулся, но, кроме стены, ничего там не было.
— Она права, — пробормотал он. — Состояние среза… Ну… убедись сам. — Глаза-камеры снова зафиксировались на мне.
Я не заметил, чтобы он пошевелился, но солнце за его плечом неожиданно исчезло, а на его месте, занимая почти всю стену, засверкал красными, голубыми и зелеными полосами мой профиль. Вся информация была выведена в значках, чтобы было понятно даже тем, кто туго соображает. Я уставился на мертвую, искалеченную зону, которая и превратила меня в мою собственную тень, в призрак; твердолобый — так в Куарро окрестили тех, у кого по разным причинам не работали мозги. Я сам возвел эту стену и уже не мог ее разрушить.
— Видел. Это.
Изображение погасло. Я моргнул, когда внезапно снова появилось солнце.
— Хорошо. Дайте ему пластырь, — приказал Брэди. Один из конвоиров подался вперед и налепил другой пластырь мне на шею.
— Не снимать двенадцать часов, иначе все повторится, — предупредил Брэди.
Я кивнул, помедлив несколько минут.
— Так-то лучше, твердолобый, — неуверенным, дрожащим голосом проговорил я и обрадовался, услышав то, что и ожидал от себя услышать. — Я готов.
На мгновение его тонкие бледные губы скривились в легкой усмешке, словно я его забавлял. Он надавил пальцами на безжизненную поверхность стола.
— Ты был какое-то время… связан… с леди Джули Та Минг — членом семьи основателей Транспорта Центавра.
— Друг, — сказал я. — Я был ее другом. И остаюсь им до сих пор.
Брэди нахмурился: ему не понравилось то ли мое вмешательство, то ли смысл фразы. Внезапно позади Брэди в воздухе возникло мое лицо: немного моложе, тоньше; вьющиеся белокурые волосы, смуглая кожа и зеленые, с узкими зрачками глаза. Вся моя жизнь уложилась в дюжине строчек внизу экрана. Живых родственников нет… криминал… расстройство пси-зоны мозга…
— Мы знаем все о ваших… отношениях с леди и ее мужем, доктором Зибелингом, — продолжал он, все еще хмурясь. — Об их Центре психических исследований, об… услугах, оказанных тобой Федеральному Транспортному Управлению.
Казалось, ему невероятно трудно выговаривать слова: он покашливал всякий раз, когда они становились слишком едкими на вкус.
— Держу пари, что ФТУ удивилось бы тому, как много вы знаете.
Я откинулся, положив ногу на койку. Тут же подошел конвоир и скинул ее на пол.
