Воины, удостоив павшего господина одним коротким взглядом, не стали пускаться в глупые разговоры типа «а кто ты такой» и «что ты тут делаешь». Они просто напали. Молча.
После первого же обмена выпадами Жаров понял, что противники ему попались не из тех, кто носит меч, только чтобы перед девками покрасоваться. Эта двое владеть оружием умели — и любой из них в состоянии был справиться с Денисом и в одиночку. Пока ему удавалось более или менее ловко отражать удары, градом сыпавшиеся со всех сторон, но проигрыш был всего лишь вопросом времени. Мысль о том, чтобы напасть самому, Денис оставил — едва хватало времени на защиту, какие уж тут ответные выпады.
Прошло еще секунд тридцать. Левый рукав начал набухать кровью — вражеский меч зацепил бицепс лишь кончиком, оставив длинную глубокую царапину, но еще минута-другая, и раненая рука подведет. Еще пара менее значимых порезов украсила бедро и щеку. Воины уже не столько стремились убить — первый запал прошел, началась смертельная, жестокая игра. Кошка и мышь. Еще немного, и они начнут соревноваться друг с другом, кому первому удастся снести Жарову ухо… наверняка кто-нибудь да победит.
Выпад… парирование… протяжный звон металла… спазм боли в раненой руке.
Позади надежная каменная стена. Будь противник один, тогда еще, может быть… может быть, у Дениса были бы еше шансы.
Хитрый финт, и меч, словно угорь вывернувшийся из кисти, отлетел в сторону. Оба воина дружно осклабились… пользуясь краткой паузой, Денис перебросил кинжал в правую, все еще неповрежденную руку. Сколько еще ударов он сумеет отразить? Один, два… вряд ли больше.
— Стойте!!!
Вопль прорезал воздух, болью ударив по ушам. От неожиданности оба бойца замерли. Наверное, в этот момент Денис мог бы нанести удар — один, первый и последний. Может быть даже сумел бы свалить одного из солдат — только вот смысла в этом не было. Умереть, захватив с собой одного из этих? Он не испытывал к ним ненависти — они лишь выполняли свою работу, творили месть за убитого хозяина. Как ни посмотри, правда была на их стороне. Были ли эти двое среди тех, кто пришел вязать его ночью? Может, это просто честные ратники, знающие, в чем сейчас их долг?
— Стойте!
Тщедушная фигурка бросилась между воинами и Денисом, рискуя напороться на клинки. Бросилась — и упала на колени.
— Господин! Прости! Не признали…
В коленопреклоненной фигуре Денис с удивлением узнал хлипкого Игнасиуса, экс-библиотекаря и, по воле судьбы и Пресветлой Эрнис, смотрителя баронских тюрем.
