Позади раздался звонкий щелчок, не очень, правда, различимый на фоне шлепанья лап скакунов. Одновременно охнула Таяна… Жаров резко обернулся, и рука сама собой прыгнула к рукояти меча.
Всадник — укутанный в длинный темный плащ так, что наружу торчали одни глаза, отбросил разряженный арбалет и рванул с седла второй. Тьер несколько картинно разжал пальцы, и пойманная на лету стрела упала на припорошенную снегом землю.
— Ну, сынок, — тихо сказал, почти прошипел он. — Давай попробуй еще раз.
Сынку бы услышать и осмыслить сказанное, а потом поворотить коня, да гнать его так, словно за плечами черти бешеные… но нет, голос разума был глух, вернее, совсем не слышен — и юнец (а Жарову почему-то казалось, что этот человек молод) снова, чуть привстав в стременах, чуть наигранно прицелился в волшебницу. Видимо, он уже понял, что воин, ловящий стрелы на лету, вряд ли позволит так просто уложить себя.
Руки Тернера взметнулись, посылая в полет нож (левой) и тяжелую флягу с водой (правой). К мечу он даже не прикоснулся. Нажать на спуск несостоявшийся убийца не успел — молнией ударивший клинок перерубил тетиву, а в следующее мгновение фляга врезалась стрелку в лоб, опрокидывая его навзничь, сшибая со скакуна.
Тернер легко спрыгнул на землю, подобрал стрелу, задумчиво повертел ее перед глазами, затем почему-то понюхал, нахмурился… Затем подошел ко все еще не подающему признаков жизни стрелку и, одним коротким движением разорвав укутывавший того плащ, принялся связывать тому руки за спиной обрывком ткани. Только в этот момент Жаров вышел из ступора и, немедленно покинув высокое седло, принялся помогать напарнику. Тот, впрочем, совсем не нуждался в помощниках. Неизвестно, где тьер научился вязать узлы… но Жаров уже неоднократно убеждался, что его спутник знает куда больше, чем можно предполагать, исходя из его сущности.
— Ну вот, теперь мы можем и поговорить, — пробормотал Тернер, все еще вертя в руках стрелу и небрежным движением выплескивая поток ледяной воды из фляги на лицо стрелка.
Это и в самом деле был совсем еще молодой парень, на вид — лет двадцать или немного больше. Некрасивое, покрытое оспинами лицо, несколько шрамов — явно не свидетельств героизма в битве, скорее следы кабацкой драки. В водянистых глазах, уставившихся на Тернера, бились злость и растерянность. Видать, он считал себя неплохим бойцом и теперь все никак не мог понять, как же его, такого умелого и ловкого, завалили… да еще и толком не прикоснувшись к оружию. Надежная, хорошей работы кольчуга ясно говорила то ли о том, что этот парень не такой уж новичок в военном ремесле и умеет думать о безопасности тела, то ли просто об определенном достатке. Денис краем глаза посмотрел на валяющийся в снегу арбалет — оружие было явно штучным, дорогим… такие вещи редко попадают в руки простых солдат. Скорее предмет мог бы принадлежать профессиональному наемнику — эти ценили отменное оружие и всегда готовы были хвалиться друг перед другом боевой сталью.
