— Я хочу показать вам чудо Искусного Огня.
— Искусный Огонь? Ну что ж, миленькое название, — согласился Безумный Мильцин. Он помолчал, очевидно, взвешивая необходимость дополнительных расспросов, и затем спросил. — Это какое-нибудь оружие, что ли?
— О да, сир, из тех, что имеют неограниченный спектр применения.
— Я не вижу необходимости в новых и более совершенных методах разрушения, — молниеносно парировал король. — У нас нет сейчас войны. Все воюют, но не мы. Полагаю, что вести войну — дорого.
— Есть определенного рода неизбежные расходы, едва ли чрезмерные, если учесть возможный доход от них, Ваше Величество. Мое открытие, конечно же…
— Вне всякого сомнения, оригинальное, но ты должен понять, что гонка вооружений — в прошлом. У меня нет на нее ни сил, ни вдохновения, я вырос, когда необходимость грубого вооружения отпала. Пожалуйста, не дуйся. Я очень хочу видеть тебя радостным сторонником моих духовных исканий.
— Я сторонник, — с жаром подхватил Невенской. — Это действительно так, я всей душой с вами. И потому с подобающей скромностью готов добавить, что мое открытие можно рассматривать как чудесный путь, по которому человечество пойдет вперед, — новый источник, новое направление, бескрайние просторы для исследований…
— Ну-ну! Не увлекайся, Невенской, — сдержал его король. — Тебя немного распирает, сам же чувствуешь!
— Ваше Величество, я не склонен к самонадеянности.
— Может, и нет, но я должен предостеречь тебя, этот твой так называемый «чудесный путь» очень похож на тупиковый.
— Но, сир!..
— Да брось ты изображать оскорбленного. Все твои выдающиеся коллеги слишком темпераментны, и это сбивает их с верного направления. И теперь ты должен признать это. Ключ к будущему лежит не в эксплуатации огня, взрывчатых веществах, атмосферных электрических разрядах и прочих подобного рода воспламеняющихся игрушках.
— Конечно же, нет, сир. — Страх, как вырвавшийся из засады зверь, болью впился в душу Невенского. Он почувствовал, что интерес благодетеля покидает его, как во время отлива волна оставляет берег в одиночестве, а вместе с этим нарастающим равнодушием его величества угасают слава и великолепие, богатство, безопасность. Его душа сжалась от ужаса.
— Ключ, — продолжал Мильцин, беззаботно слепой к страданиям ближних, — лежит в матримониальном слиянии магии и науки. Именно это великое соединение придаст миру форму и будет управлять им в будущем. И тот народ, который успешно овладеет силой этих близнецов, — народ, способный применить новые знания на практике в сфере транспорта коммуникации, — безусловно, станет выдающимся народом будущего.
