Светловолосый офицер и его старший товарищ — штатский, одетый в безупречный костюм, машинально отметила Лизелл — вышли из ресторана. Оставшиеся посетители, включая шумных близнецов, перестали существовать для Лизелл, она потягивала ежевичный ликер, отдавшись на волю вяло текущих мыслей. Она была противна самой себе. Ее сердце затрепетало как у глупой девчонки только от того, что роскошно-породистая грейслендская свинья ей улыбнулась; в ее возрасте пора иметь побольше ума.
Она допила ликер, оплатила счет, вышла в фойе и купила газету. Некоторое время она потешила себя, катаясь в чудо-лифте вверх-вниз. Когда же новые ощущения потеряли свою остроту, она вернулась в свой номер и принялась за «Тольцго-родрупор» — так, по крайней мере, переводилось название газеты на ее родной язык. Она немного владела гецианским, поэтому прочитала сообщения о Великом Эллипсе и о последних акциях короля Мильцина, заметку о незаконной дуэли в каком-то местном парке, а сверх всего прочего — последние новости о военной компании Грейсленда. Из нее следовало, что император Огрон сконцентрировал свое внимание на маленьком беззащитном княжестве Гарест, которое граничило с Вонаром.
И в настоящий момент императорские войска продвигаются к недавно определенной цели, которая сдается на их милость без особого сопротивления. А что потом?
Лизелл с раздражением отшвырнула газету. Разделась, умылась, надела ночную сорочку и забралась в постель, где углубилась в изучение карт, маршрутов, расписаний — все это оказалось хорошим снотворным. Когда веки начали слипаться, она погасила свет, но уснула не сразу: ее мозг был слишком перевозбужден ожиданием гонок, которые она непременно выиграет, а это произойдет уже…
Завтра.
Она заранее оставила чаевые горничной с просьбой постучать в ее дверь в семь часов утра, но проснулась сама, как только забрезжил рассвет. Конечно же, слишком рано, но сон, несмотря на ее старания, не возвращался, и ей ничего не оставалось, как встать, умыться, надеть свой удобный для путешествий серо-зеленый костюм, непокорную шевелюру закрутить и надежно пришпилить и по-новому уложить сумку.
И, переделав все эти дела, она все равно имела еще уйму свободного времени.
Спустившись в почти пустое фойе, она расплатилась у стойки портье и направилась к только что открывшемуся ресторану. Там она просидела целый час, заглатывая чашку за чашкой кофе с молоком, внимательно рассматривая забредающих посетителей и время от времени поглядывая на часы. Она знала, что ей нужно заказать сытный гецианский завтрак, но ее желудок содрогался от одной только мысли об этом.
