Нужно было кое-что ещё — соблюдение двух условий. Самоотверженная верность витязей. И верность хана своему слову. О Великое Синее Небо! Хвала тебе за то, что эти условия были выполнены…
Сейчас же перед Хасанбеком сидел старый, смертельно усталый человек в дорогих доспехах, укрытых расшитым золотом халатом.
— Садись, Хасан… — негромко сказал Чингисхан. — Может быть, ты мне скажешь, чем я прогневил Небо? Откуда взялись эти сущие демоны?
Темник присел на корточки рядом со своим повелителем. Отблески пламени костра, прыгая по лицу, выхватывали из тьмы широкий лоб, тонкую полоску усов и длинную, наполовину поседевшую, бороду хана. «Кошачьи» глаза периодически вспыхивали колкими искрами. Глубокие морщины утолщались подвижными тенями, оттого шевелились, и казалось, что лицо живёт самостоятельной жизнью. Жидкую прядь седых волос, оставшихся на макушке, огонь пытался затейливо окрасить, подбирая цвета от серого до жёлто-красного. Светлым пятном на фоне тёмного халата выделялся кулак, сжавший рукоятку сабли так, что вздулись жилы.
Блики прыгали и по мерцавшим пластинам доспехов нойона. Чернили и без того тёмные пятна крови, забрызгавшей железо из рассечённой правой щеки. Не заметивший этой раны в пылу ночной схватки, Хасанбек поморщился — глубокий порез начал наполняться тяжестью и ноющей болью.
— Это не тангуты, Великий Хан… И даже не монголы… — покачал головой темник. — Наверное, след и вправду ведёт… на Небо. Вот что я нашёл у того воина, который сражался лучше всех и умер последним.
Хасанбек протянул Чингисхану находку. Тот отшатнулся от вещи, как от самой ядовитой змеи. Он тотчас узнал её.
Кинжал посланцев!
Шустрые отблески костра запрыгнули на волнообразный утончённый клинок. Пробежали по золотой спирали массивного наконечника; достигнув маленького шарика внутри спирали, зажгли зелёным огнём крохотный камень. Словно из редеющего мрака на хана уставился кто-то смертельно опасный, но — непонятно почему выжидающий.
— Так вот кто их подослал! — прохрипел рослый старец.
Он порывисто встал, с прытью, которую ни в коей мере нельзя было заподозрить в его усталой согбенной фигуре. Распрямился в полный рост. Яростно блеснули глаза. Хасанбек, вскочивший мгновением раньше, оказался на полголовы ниже ростом.
— Ко мне этих шакалов! — рык хана разнёсся над рассветным лагерем. — Я вытрясу из них всё, даже если придётся рвать их голыми руками!
Полузаметный жест Хасанбека — и несколько чёрных кэкэритэн его тумена стремительно взлетели на коней, рванули с места во весь опор. Гулкий топот копыт дробью рассыпался по просыпающейся степи.
