Перерыв в целых четыре месяца — маленькая жизнь, которую она провела на Эксе. Сначала в роли координатора узлового терминала и, одновременно, персонального куратора объекта НольСтоДвадцатьВосемь, он же Алексей Алексеевич Дымов. Потом — сразу во многих качествах поочерёдно. Для соплеменников: жертвы нападения, без вести пропавшей, предательницы, разведчицы, вернувшейся блудной дочери. Для землян: врага, пленницы, возлюбленной, соратницы, беглянки... той волчицы, что всё едино смотрит в лес.
Но главная погрешность восприятия сегодняшнего действа, порождённая пребыванием на Эксе, вызывалась не отвыканием, а ПРИСТРАСТНОСТЬЮ. Она уже не боялась себе в том признаться. Она боялась, что не сумеет в себе утаить ЭТО, и какой-либо из мысленных всплесков-реакций так или иначе прорвётся в её мнемоконспект скуффита. Посему вела мысленную запись сразу по двум каналам — редкое качество даже для продвинутых мнемоджахферов*. Полный контроль за собой на черновом канале. И двойной контроль тут же — при перезаписи версии для проверяющих.
Она стала пристрастна. Уже одно это могло напрочь перечеркнуть ей путь в семиархи, даже при самых лучших показателях. На двух чашах весов оказались старый груз — Путь, осенённый долгом перед Локосом, и новый — Любовь. Она любила этого невозможного человека, жестокого и нежного одновременно, — землянина Дымова. Чужака, которого она, в лучших традициях своей склуфры*, назвала своим Избранником.
Более того, по самому требовательному счёту — она стала опасна для своей родины. И как только об этом узнают...
Хорошо, что сейчас, в этом главном зале Локоса, она представляла собой лишь материоголограмму. Значит, излишние возможные эмоции останутся неразличимы.
Но оставались мысли!
...Рядом с ней в воздухе сгустилась проекция её худощавого сверстника и товарища Яспэ Тывг; с непроизносимым третьим именем — Лвай. Третье, не звучащее пока, имя было и у неё — Шуфс. Родовое. Придёт время, и станут величать дочку Второго — Амрина Ула Шуфс... Вот только придёт ли?
Яспэ Тывг поприветствовал её и ещё двух таких же скуффитов — темноглазую красавицу Джэш Огри и крепыша Ллыф Нецс — прибывших немного раньше Амрины. Последним возник смазливый Шруд Жэох. Итого — пятеро. Два места на этот раз остались свободными.
Амрина уже привычно чувствовала себя в облике материопроекции. Позади первые потрясения, когда её пугали возникавшие мини-сбои или случаи некорректной установки параметров, при которых заметно обострялись какие-либо из чувств. Со временем эти погрешности, наоборот, стали возбуждать, как в детстве, когда они играли в «Богов и творений».
