Заботливый, любящий. Уважаемый соотечественниками. Герой своего народа и времени. Я знала это буквально недавно — за пару лет до Проекта...
Кто ты на самом деле? И кто ты для меня сейчас — после кровавых рос, покрывших травы планеты Экс?
Кто ты?! Кто?!»
Амрина спрашивала, кричала ему в затылок — он не оборачивался. Вопросы оставались без ответов. Тот, которого она считала своим отцом, всё сильнее сжимал её ладонь и убыстрял шаги. И огни от светильников на стенах коридора сливались в две горящие линии. И смыкались — там, далеко-далеко впереди.
У странного коридора не было потолка. Сразу над головами начиналось небо. Непроглядное чёрное небо, из толщи которого на них, как громадные хищные рыбы, опускались невидимые, но неотвратимые... ЧЁРНЫЕ ЗВЁЗДЫ!
Не убежать!!!
«Отец... Или кто ты? Отпусти! Куда ты меня тащишь?»
Пальцы разжались. Подрагивающая светящаяся линия распалась на отдельные светильники. Движение остановилось. Фигура, увлекавшая её за собой, медленно развернулась. На Амрину взглянули два серых озера. Поглотили её без остатка. И развеяли марево.
...А потом возникло, проступило лицо. И отступила тьма...
«Отец!»
— Ну, здравствуй, доч...ка. — Голос Инч Шуфс Инч Второго дрогнул, обмяк и тут же дёрнулся. — Не поднимайся! Тебе же нель...
Она, протестуя, затрясла головой: можно! Напряглась, отрывая лопатки от ложа, и тут же получила ощутимый внутренний укол в районе висков. Обессилено опустилась, брови умоляюще поползли вверх.
— Я же тебе говорю, не вставай!
Глаза Амрины набухли солёной влагой. Воздух стал колким. Вдох получился судорожным, и рука непроизвольно коснулась одеревеневшей шеи.
— Отец... — отслоилось сухое слово.
— Ну-ну, только не это... — он сделал два шага, отделявших его от дочери, склонился над ней и, как в детстве, осторожно вытер не успевшие пролиться слезинки. — Без сырости, Амринка. Ты же у нас теперь... Воин.
Она посмотрела в его глаза: не шутит ли? Похоже, нет.
— Воин, воин... Не смотри так. Эх, знал ли я, когда наряжал тебя в первые платьица, что однажды ты примеришь камуфляж... И это в нашем мире, где слово «солдат» ещё недавно было просто словом... Хотя... для Вселенной понятие «война» — родное дитя, а не приёмыш. И я всё больше склоняюсь к тому, что вся эта наша доктрина «цивилизации без насилия» не выдерживает испытания реальностью. Наверное, всё-таки, когда-то, давным-давно мы сделали поворот НЕ ТУДА, и за это будем наказаны Вселенной... — он болезненно поморщился, сделал над собой усилие, присел рядом с ней и улыбнулся. — Вот мы и встретились, дочь... Как бы там ни было, я рад.
