Упырь замолк и шумно перевёл дыхание. Сделал ощутимую паузу. И сразу же перешёл к шокирующим известиям. Он поведал собравшимся, что на самом деле их настоящими врагами являются инопланетяне! «То есть не просто пришлые, а совершенно ЧУЖИЕ, если кто из товарищей древних не понял...» И ещё, сразил Данила собравшихся самым убойным фактом: все наши, кого завербовали, находятся нынче не в дальнем неведомом краю, а за тридевять парсеков от родной Земли («родимой сторонушки»), на особой планете Экс, принадлежащей цивилизации («ну, вроде империи») по названию Локос. «Другими словами, мы сейчас на одной из таких вот звёздочек!» Он красноречиво ткнул пальцем в воображаемый участок на вечернем небе, где уже проклюнулось несколько ранних звёзд...
Командующие армий, собравшиеся на Совет, встретили эти известия по-разному. Александр Македонский, молодой и импульсивный, вскинулся, словно от обиды. Жуков помрачнел, но позволил губам сложиться в подобие ухмылки. Святослав непонимающе уставился на Данилу...
Но когда Упырь объяснил всем, что земляне здесь, по сути, являются гладиаторами — выдержка оставила Великих... Начались гневные выкрики. Но Данила, не обращая внимания на перепалку и самоповторы в речи, принялся подробно разжёвывать, втолковывать полководцам, что иномиряне воссоздают в реальности чудовищно искажённую и многократно увеличенную в масштабе, но банальную идею гладиаторских боев, взятых из глубин земной истории. Самой что ни на есть НАШЕЙ.
По большому счёту, локосиане просто запихнули наёмников на громадную арену и на ней моделируют («ну, вроде подражают») сплошную цепь войн, из которых («Факт!») состоит история земного человечества.
ТАКИЕ ДЕЛА.
И когда суть объяснения более-менее дошла до всех, начались настоящие дебаты с пеной у рта. Полководцы вошли в раж! Да ещё какой! Они требовали крови виновных. Особенно лютовал Цезарь. «Это меня-то в гладиаторы?! МЕНЯ?!! — Его голос напоминал рычание. — Я им покажу выходи в ливень и ничего не бойся!» Но никто никого не слушал. Все мгновенно вспомнили те слова, которые именно им говорили в своё время «вербовщики»... Только Чингисхан и Жуков сидели молча, словно окаменев.
Потом, когда победоносные командиры выплеснули свой гнев, настал мой черёд.
По знаку Упыря я вышел на середину освещённой кострами поляны. Вышел в снаряжении вражеского пехотинца. Собравшиеся сначала дёрнулись при виде чёрного шлема, похватались за рукояти мечей и пистолетов... но сообразили, что к чему, и несколько успокоились.
