— Так она ничего не чувствует? — спросила Аверан.
— Боль, голод, — сказал Биннесман. — Может быть, еще какие-то простые чувства. Но это существо никогда не станет тебе другом. Оно словно лосось, который поднимается по реке. Исполнит свое предназначение — если нам повезет, — а потом исчезнет. Ты должна привыкнуть к этой мысли. За чашечкой чая тебе с ним никогда не посидеть."
— Ох, — сказала Аверан. Она не стала говорить чародею, что Весна, на ее взгляд, обделенное существо и что это несправедливо.
Снова сев на лошадей, они присоединились к свите Габорна и вскоре поехали дальше.
— Больше никаких чар на сегодня, — сказал Биннесман. — Вместо этого я буду говорить. Путь к чародейству, — начал он наставительно, — это путь к Силе. Но путь нелегкий. Ты действительно хочешь по нему идти?
Аверан спросила:
— Откуда мне знать?
— Честный ответ, — сказал Биннесман. — Я хочу слишком многого от несмышленого ребенка. — Он призадумался. И девочка поняла, что прежде он никогда не размышлял о том, как учить кого-то своему ремеслу. — Давай скажем иначе: твой путь, как я думаю, будет тяжелым и полным опасностей. Отправишься ли ты в дорогу?
— Это вы о Подземном Мире? — спросила Аверан. — Хотите, чтобы я пошла туда с вами и с Габорном?
Самой ей совсем не хотелось идти в это самое страшное из всех страшных мест.
— Возможно, — ответил Биннесман. — Моему вильде нужна пища, и пища эта именно там и находится.
— Знаю, — сказала Аверан. — Я и сама чувствую жажду. Прошлой ночью я была сыта, но уже снова хочу крови. Понимаете… что бы я ни ела, оно меня не насыщает. То есть я могу есть мясо, зелень, но не наедаюсь. Как будто ем воздух. И если так будет продолжаться, я не знаю, чем это кончится.
Весна ехала рядом на сером жеребце, сидя в седле так, словно в нем и родилась. Услышав, что Аверан говорит о еде, она сказала:
— Кровь — да.
Биннесман слушал задумчиво. Девочке это в нем нравилось.
— Очень странно, что в число твоих сил входит еще и желание есть опустошителей. Но знаешь, ты можешь с ним бороться. Ты не обязана их есть. Земля не заставит тебя служить ей. Будешь сопротивляться этому желанию — и оно исчезнет. Правда, с ним исчезнет и сила, которую ты получаешь, уступая ему.
— Как у Габорна?
— Как у Габорна.
— И желание это меня больше не будет мучить? — спросила Аверан.
Биннесман покачал головой. Его борода защекотала ей шею.
— Я… не могу сказать. Оно ослабеет, но порой все же будет возвращаться. Думаю, оно останется с тобой, пока ты жива. Ты всегда будешь хотеть крови опустошителя и будешь пытаться представить, что это такое — обрести силу. И, возможно, будешь жалеть о том, что потеряла. Но путь в жизни бывает только один. Когда мы его выбрали, остальных для нас уже не существует.
