Совсем недавно Миррима думала то же самое — что сначала ей надо пробить невидимые доспехи своего мужа. Она покачала головой.
— Он сам себя презирает. Как доказать свою любовь человеку, который отказывается ее видеть и верить в нее?
— Вы его жена, — сказала Иом. — Это должно говорить ему о чем-то.
— Мы женились практически по расчету.
— Но вы собираетесь с ним в Инкарру. Может же он понять…
Миррима вновь расстроенно покачала головой.
— Возможно, он сможет полюбить вас, когда научится любить себя, — сказала Иом. — В жизни его многое изменилось. Он потерял дары, понял, что такое — перестать быть воином. А под доспехами его скрывается тонкий, чувствительный человек. Помогите ему понять это и выбраться из них.
И Миррима внезапно поняла, что происходит с ее мужем. По словам Иом, он не умел любить, потому что никогда еще не любил по-настоящему.
Миррима знала, что о нем говорят — всегда готов взяться за самое сложное дело, воин, который смеется в бою. Разумеется, он смеялся в бою. Он не боялся смерти. Она всего лишь избавила бы его от страданий.
Свита Габорна уже поджидала на дороге, готовая к отъезду. Габорн окликнул Иом:
— Пойдем?
Иом сжала руку Мирримы, повернулась и поспешила вслед за мужем.
Миррима же пошла к телеге проверить, как чувствует себя Боринсон.
— Он хочет, чтобы я отвез послание королю Зандаросу, — сказал тот, когда она подошла. — Как только буду готов ехать.
— А ты?..
— Поеду, когда смогу, — при одной мысли об этом он поежился от боли.
— Я должна сказать тебе кое-что, — заявила Миррима. — Ты говоришь, что не любишь меня. Но я твоя жена, и, может быть, достаточно того, что я люблю тебя.
Он не ответил, и Миррима нежно коснулась его руки.
Через какое-то время он приподнялся, пощупал рану в паху. На лице его появилось удивленное выражение.
— Что такое? — спросила Миррима. — Ты меньше мужчина, чем думал, или больше?
Он все еще щупал рану, не понимая, что случилось.
— Биннесман лечил тебя, — объяснила Миррима. — Он говорит, что ты будешь готов ехать через час. И что можешь выздороветь совершенно.
Появившееся на его лице выражение удивления и облегчения согрело ее сердце. Он, казалось, даже утратил на мгновение дар речи, не в силах поверить в такое счастье. И наконец, сказал с деланным равнодушием:
— Коли чародей и впрямь вырастит мне новые орешки, я поставлю ему пинту эля в первом кабаке по дороге. Миррима улыбнулась и спросила:
— Пинту? И это все, во что ты их ценишь?
