— А вы уверены, что документы уже не в руках императрицы Екатерины? Последние гонения на масонство заставляют предполагать возможность этого.
— Нет, документы, эти важные для нас документы, находятся сейчас в руках гусара Чигиринского.
— Так вот, значит, чем он опасен? — воскликнул доктор Герман.
— Теперь вы сами видите!
— Но Чигиринский знает о значении этих документов?
— Очевидно, потому что он бережет их сверток как зеницу ока, всегда носит их при себе и никогда не расстается с ними.
— Но как же они могли попасть к нему?
— Это непостижимо. Никто не знает как, но факт, что они у него. Это установлено наблюдением. Трехцветный пакет с документами, который вы привезли из Франции и который пропал в ложе Астреи, находится у Чигиринского. Его видели наши братья.
— Странно что-то. Если Чигиринский знает, какие у него документы, то отчего же он не представил их куда следует, а возит с собою? Проще было бы давным-давно передать их государыне.
— Очевидно, он не имел на это времени. Ведь для того, чтобы передать что-либо государыне, нужны время и случай, а это не так-то легко. Чигиринский слишком поспешно был отправлен в действующую армию. Документы, как уже установлено расследованием, пропали как раз накануне его отъезда из Петербурга на юг. Значит, он не имел времени распорядиться с ними иначе, как только взять их с собою, и теперь возит их всегда при себе.
— Ну что ж, если документы у Чигиринского, тогда это с полгоря: надо взять их у него, чего бы это ни стоило, хотя бы ему пришлось заплатить за это жизнью. Но откуда мог взять кутила-гусар такую важную вещь?
— Повторяю вам, этого никто не знает. Даже нельзя найти более или менее правдоподобную догадку относительно этого.
— Значит, участь Чигиринского решена. Документы должны быть отобраны у него, у живого или мертвого.
— Опасаюсь, что живым он не дастся. Придется прибегнуть к крайнему средству.
— Только помните, что лишение человека жизни должно применяться нами лишь в самом крайнем случае, если без этого нельзя обойтись.
— Ну, я думаю, что тут более, чем крайний случай. Итак, вы уполномочиваете нас действовать согласно обстоятельствам? Мы не могли ничего предпринять без вашего разрешения, раз вы нам указаны как старший.
— Само собой разумеется, что без меня вы не вправе были брать на себя такое важное решение. Ведь, как хотите, дело идет о лишении человека жизни!
— Разве нам впервой? И потом, знаете, там, где война и где люди умирают десятками и сотнями, — одним офицером больше или меньше…
