— Хорошо. Но у вашего нового кандидата есть по крайней мере какой-нибудь недостаток, пристрастие?
— У него все недостатки, свойственные всем молодым людям: он не прочь покутить, поиграть в карты, бросить Деньги зря. От нас будет, конечно, зависеть развить в нем те или другие склонности.
— Это необходимо. Мы можем управлять человеком лишь тогда, когда владеем ключом его пороков. Он честолюбив?
— Опять-таки как всякий молодой человек его лет, обладающий мечтательным умом.
— Есть у него состояние?
— Никакого. Его отец имел большие поместья, жил очень широко, но разорился и должен был провести последнее время жизни в провинции, в глуши, где был найден нашими братьями и просвещен их светом.
— Он скончался в нищете?
— Нет, у него оставалось еще маленькое поместье, но оно было продано за долги после его смерти.
— Так что его сын вырос в хорошей обстановке?
— О да, и получил привычку к роскоши, к которой имеет врожденный вкус.
— Это очень важно. Как сказалось на него в детстве влияние матери?
— Он почти не знал ее. Она умерла, когда ему было пять лет. Он — круглый сирота, даже не имеет родственников.
— Что он теперь делает?
— Служит в Конном гвардейском полку, в чине секунд-ротмистра.
— Как его зовут?
— Сергей Александрович Проворов.
— Красивая, звучная фамилия, хорошее имя! У вас составлен его гороскоп?
— О, разумеется!
— Что же ему предвещает будущее?
Председатель развернул лежавший перед ним лист бумаги с начертанным кругом, разделенным на двенадцать частей, в которых были расставлены знаки зодиака и планет, и передал доктору Герману. Тот стал внимательно рассматривать его.
IV
В то самое время как происходило тайное заседание, на котором с такою тщательностью обсуждалась судьба молодого Проворова, сам виновник его, Сергей Александрович Проворов, и не подозревая, что он был причиною столь серьезного собрания почтенных людей, занимающихся его судьбою, лежал на постели и глядел в потолок, закинув руки за голову.
Было жарко, душно. Погода стояла великолепная, и, несмотря на то что окно было открыто, дышалось тяжело и нельзя было спать. Белая северная ночь мешала своим светом и раздражала мечты, отгоняя сон.
Проворов ворочался с самого вечера, только немного задремав с самого начала, а потом все время ощущая раздражающее состояние полузабытья, при котором как будто и не чувствуешь себя, но вместе с тем сознаешь все, что происходит не столько во внешнем мире, сколько внутри себя, в себе самом.
