— Зачем он нам, Ди? Ты же сама — оператор. А?
— У каждой машины индивидуальный ключ…
— Вроде пароля?
— Да. И его знает только оператор или большое начальство в Гильдии мастер-операторов…
Тут в капитанской рубке раздался недовольный голос Жака:
— Босс, два придурка затеяли пальбу… ну рожна ли им н адо было? Тихо же мы работали, не резали никого, не жгли, Цивильно так…
— Не отвлекайся.
— Да, босс. Эти козлы прикончили Зака, правда, Зак прикончил одного из этих козлов.
— А второй? Надеюсь, вы позаботились о нем?
— Да, босс. То есть не совсем, босс.
— Что ты мелешь, дубина!
— Мак подранил второго козла, босс. И второй козел куда-то ускакал, наверное, помирать от потери крови, босс. Не иначе.
— Нет времени разбираться. Ящик — сюда, живо! Шевелите ходулями!
— Да вот он, босс, Мак его уже нашел. Ящик в смысле.
— И вот еще что… Там должен быть один шпак, оператор… — Раскин повернулся к Диане. — Как его отличить?
— У него вот такой значок, — ответила она, показав на медальон Гильдии.
— Короче, Жак, у него на шее цацка: алая звезда на зеленом фоне. Этого шпака — ко мне. Живым.
— Босс… а какая звезда? Может, пятиконечная?
— Верно. Откуда ты знаешь, придурок?
— Не хочу вас огорчать, босс, но с такой как раз штукой был первый козел, которого пристрелил Зак.
Тут капитана вызвали из штурманской рубки. Диана с содроганием услышала, что проклятые научники все-таки прочухались и подали сигнал тревоги.
— Жак!
— Да, босс.
— Ноги в руки и сюда бего-ом! Отчаливаем.
Раскин вновь обратился к Диане:
— Что-то ты поздновато шепнула мне об операторе. Мы не сорвем все дело по твоей милости?
Она испугалась. Кэп вроде бы не сказал ничего страшного, ничего угрожающего, но Диану пробрало легким морозцем.
— Я справлюсь.
Капитана опять вызвали из штурманской рубки. Легкий крейсер «Мария Спиридонова» стремительно приближался к месту абордажной операции.
— Жак! Ты где?
— Все, босс. Мы в шлюзовой камере. С ящиком.
— Так. Штурманской рубке: старина Бо, задраиваемся и валим! Как ангелы с вечеринки сатанистов!
Корабль вздрогнул. Какие аттракционы крутились тут дальше, Диана помнила плохо, поскольку в течение получаса тошнота скручивала ее и выворачивала наизнанку с уверенной последовательностью серийного маньяка-убийцы.
Сознание с жалобным скрипом вворачивалось в нарезку. Над ней склонилась какая-то неопрятная образина. Или, вернее, склонился, потому что образина была бородатой.
— Пей.
— Что это? — рефлекторно отстранилась Диана.
— Пей.
