— Нет, Пауэл, возможно, в другой раз. Хочу отдохнуть, собраться с мыслями. А вам спасибо. Вы здорово мне помогли.
— До свидания, Форстер. Созвонимся. Обсудим еще некоторые детали, связанные с вашей лекцией. Малышка Барбара, разумеется, в вашем распоряжении. Но не сомневаюсь, что вы джентльмен. Шучу, шучу… Ну, разве что она сама проявит инициативу… — Пауэл в сопровождении Эдварда направился к выходу. — И не пренебрегайте моим советом — дайте объявление в газеты. «Утеряна такая-то сумка. Предлагается вознаграждение».
Пауэл был уже в дверях, когда в комнате зазвонил телефон. Эдвард вернулся и снял трубку:
— Алло?
Это был портье.
— Алло, добрый день, профессор. Вам звонят из города. Соединяю.
— Алло! — повторил Эдвард.
Говорил мужчина:
— Алло, профессор Форстер?
— Да, это я.
— То, что вы ищете, профессор, находится на английском кладбище.
Эдвард сначала не понял:
— Алло, алло! С кем я говорю?
Мужской голос невозмутимо повторил:
— То, что вы ищете, находится на английском кладбище.
В трубке раздался щелчок, связь прервалась. Озадаченно качнув головой, Эдвард вернулся в коридор.
— Знаете, Пауэл, — Эдвард посмотрел на стоящего в дверях атташе, — я передумал. Еду с вами. Сейчас переоденусь, и в путь.
* * *
Нехорошо, конечно, что один из римских преторов начала нашей эры страдал манией величия. Однако именно ему Рим обязан своей единственной пирамидой, так и названной в честь покойного претора — пирамида Кая Цестия. Беломраморное это сооружение прекрасно смотрелось сквозь зелень кладбищенских кипарисов, а старая часть кладбища походила скорее на парк. Тут и там возвышались среди травы надгробия. На скамеечках сидели с томиками стихов романтично настроенные посетители. Кто-то прохаживался среди памятников, бормоча наизусть все те же романтические вирши, отвратившие в свое время от благонамеренной обывательской стези столько пылких голов…
Птицы пели, как в раю. И весеннее итальянское небо сияло спелой синевой.
Служитель, к которому Эдвард обратился с осторожным вопросом, покачал головой:
— С сумкой, говорите? Не помню, синьор. Здесь у нас за день столько народу проходит. Одних туристов… — Он искренне сожалел, что не может помочь. — Да вы поищите на другом конце кладбища, ближе к часовне.
Эдвард не спеша зашагал в ту сторону, куда указал служитель. На одной из скамеек он заметил девушку в длинном белом платье, сидевшую, склонив голову над книгой. Если бы ветерок не шевелил подол платья и распущенные волосы, ее можно было бы издалека принять за изваяние.
