— Ну, кланяйся отцу да скажи, что я от своего слова не отступлюсь, — сказал Надежа, отпуская Радчу восвояси. — Коли у Мала Новгорода все мирно, отпущу ваших людей с вала. А коли будут тревожные вести, пусть Добыча на меня не гневается, вина не моя.
— А Мал Новгород — это где? — спросила любопытная Зайка.
— Да на Стугне, — ответил ей отец. — Три года всего, как поставил его князь печенегов сторожить, да боги не помиловали — прошлым летом его хан печенежский взял и разорил весь.
— А что там теперь?
— Чему там быть? Одно пожарище. Говорят, осталось там кое-какого народу по щелям, и то самая малость…
— А там степи близко?
— Почитай, самые степи и есть. Там межа — по сю сторону Стугны наша земля, а по ту — печенежская.
Лелея тем временем снова принялась причитать и утирать глаза краем платка. Разговоры о Малом Новгороде и погребальные вопли растревожили ее горе. Младший брат Лелей, Ярец, служил в дружине Малого Новгорода и прошлым летом погиб. Там же, возле разоренной крепости, он и был погребен, и не кто иной, как Явор, привез семейству городника горькую весть. Лелея, любившая брата и чтившая родовые обычаи, еще пуще горевала оттого, что не может помянуть и угостить умершего родича как положено.
— Ой, братец мой бедный! — приговаривала она. — Так и лежит он в чужой степи, непомянутый, неуваженный! И на Радуницу мы не собрались съездить, все с походом этим проклятым, будто нам до него какое дело есть! Люди вон уже второй раз покойничков окликают, а мы как бесколенники какие!
— А пустите меня, я съезжу на дядькину могилу! — вдруг сказала Медвянка.
— Что это ты надумала? — удивился Надежа.
— И на Мал Новгород поглядеть любопытно, и надо же родича почтить. Чай, не чужой он мне, а матери брат родной! — значительно сказала Мед-вянка. Но такое сильное чувство долга в ней проявлялось только тогда, когда оно совпадало с ее желаниями, и родители прекрасно об этом знали. И сейчас ее толкала в поход вовсе не память о дядьке. Ей нестерпимо было думать, что Явор больше ее не любит. Целый день мысль об этом томила ее и мучила, и Медвянка не выдержала. Ей хотелось, чтобы все стало как прежде, и ради этого она даже готова была сама пойти к Явору мириться. А справиться с размолвкой Медвянка думала без труда — разве Явор перед ней устоит?
— Вот ведь вздумала! — Лелея мигом осушила слезы и изумленно всплеснула руками. Ей бы и в голову не пришло, что опасные степи, где всякому путнику грозит смерть или полон, могут вызвать у кого-то любопытство и желание туда попасть. Даже долг перед умершим родичем для нее не перевешивал угрозы. — Девка — да в степи! Да в травень, да на Стугну! Ума лишилась! Давай за шитье садись! Работа — она всегда от глупости лечит. Еще и плетка хороша. Будь тебе другой отец…
