Видно, и тому поединок обошелся недешево: Тоньюкук больше не показывался меж шатров стана. Шаманы с жезлами и бубнами каждый день плясали вокруг костра, прогоняя злых духов, мешающих Тоньюкуку подняться. Печенеги толпами собирались вокруг и хором протяжно повторяли за шаманами их непонятные заклинания. Но духи, видно, были упрямы и не хотели уходить.
— Гляди-ка! — говорили друг другу белгородцы на стене. — Вот ведь навье племя, угла не имеет, живет скотом да чужим добром — а тоже своего жалеет! Он у них, поди, первый молодец, вот они ему всем народом здоровья и желают.
— А чего кудесники-то скачут — где же их боги?
— Боги у тех есть, у кого земля есть, — отвечал бывалый старик, несколько лет проживший в печенежском плену и знавший их обычаи. — Мы, славянские роды, на сей земле сидим испокон веку — боги ее и нашими судьбами владеют. А печенеги ныне здесь стада пасут, а куда завтра подадутся — и сами не ведают. Только небо над ними всегда одно, — вот небо у них и есть великий бог, всему начало и конец. Ему и идолов не ставят, — зачем, коли само оно всегда здесь, только очи поднять. А зовут его Тэнгри, Тэнгри-хан, господин, стало быть…
Люди дивились, слушая старика. Чудной же народ, у которого нет ни богов, ни святилищ! Как же можно без них жить? Кто же направляет пути их народа и защищает от напастей? Чистый лазурный купол равно расправил крылья над городом, над печенежским станом, над всей землей. Какое же оно на самом деле, это вечное божество? И не отвести взора: власть верхнего мира беспредельна над всяким, кто не вовсе лишен глаз. Славяне видят в небе совсем не то, что печенеги или болгары-христиане. В одном сходятся все племена и народы, смотрящие на него: небо всегда рядом, только подними глаза…
В стороне от людей на забороле стояла Чернава и глядела на кибитки ближайшего рода. Когда-то много лет назад и она, тогда еще молоденькая девушка, вот так же кочевала со своей ордой. Но ее роду не повезло — отбившись от орды, он наскочил на большой русский дозорный отряд. После битвы всего несколько мужчин успели ускакать в степь, а остальные были перебиты, женщины и дети попали в плен. Теперь, при виде соплеменников, забытые образы и чувства всколыхнулись в памяти, но не дали радости ее уставшему сердцу. Слишком долго она не видела своих, не слышала родной речи. Чернаву переполняло глубокое волнение и тоска по судьбе, которая могла бы сложиться иначе, могла не лишить ее воли и родичей. А сейчас они стали ей не нужны. Слишком оторвалась она от соплеменников, а сын, единственное утешение ее жизни, в глазах печенегов будет русским. Она тоже потерялась меж мирами, но нет такого заговора, который даст ей прибиться к берегу. Ее дух успокоит только небо, к которому река жизни рано или поздно принесет всякого. Только Вечное Небо примирит род ее отца и род ее сына.
