– Еще какой!
Мы садимся за стол, и веселое настроение достойного полицейского разом падает, как беременная женщина в духоте метро.
Меню: вареная баранья нога и горох, тоже вареный. Баранья нога напоминает старую шину, а горох – дробь.
Когда горошина падает на тарелку, кажется, что потерял пуговицу от ширинки.
Берюрье хнычет:
– Эти люди учились готовить на заводе, производящем химическое оружие. Ах, видела бы меня моя Берта!
Поскольку голод не тетка, он съедает и шину, и дробь А я тем временем смотрю во все глаза на служанку. В тот момент, когда она приносит десерт (яблочный пирог), я прошу ее зайти ночью ко мне в комнату для крайне важного сообщения. Она в очередной раз краснеет и соглашается взмахом ресниц.
– Что ты у нее спросил? – ворчит Берю.
– Какой масти была вороная лошадь Генриха Восьмого, – отвечаю я.
Почти полночь (по Гринвичу), когда Кэтти скребется в мою дверь.
Она сменила юбку из шотландки на халат, тоже из шотландки.
Как только она вошла, я сразу обнимаю ее. Под халатом у нее лифчик и трусики (естественно, тоже в шотландскую клетку).
Мне говорили, что англичане очень расположены к Общему Рынку, но я не знал, что до такой степени
Кэтти всей душой за сближение европейских наций. Клянусь вам, она усваивает мою методу в шесть секунд. Опыта у нее никакого, зато есть огромное желание его приобрести. Я вкалываю как каторжный.
Способная девочка.
Веселье в разгаре, хотя огонь в моей комнате не горит. Наконец Берюрье начинает колотить в стену ботинком.
– Эй, Сан-А, – орет Толстяк, – пожалей хоть немного свою телку! Тебя что, снимают для телевидения?
Мы успокаиваемся. Наступает время разговоров шепотом.
Я начинаю объяснять детке, теперь исключительно по-английски, как я рад, что познакомился с ней. Я ей говорю, что ее деревушка просто потрясающая, а на холме прекрасный замок.
Так, потихоньку, я подвожу ее туда, куда мне нужно, и она читает мне длинную лекцию о семействе Мак-Геррел.
Завод принадлежит старухе Мак-Геррел Хелен-Дафне. Этой старой леди лет семьдесят, и живет она в кресле на колесиках, потому что копыта сказали ей прости-прощай.
Два года назад делом руководил ее племянник Арчибальд, но этот достойный человек погиб в Африке во время сафари, и старуха, жившая на Лазурном берегу вместе с внучатой племянницей Синтией, быстро вернулась, чтобы взять все в свои руки. Поскольку она слишком стара и больна, чтобы напрямую руководить бизнесом, то пригласила для этого специалиста, некоего МакОрниша. Ее внучатой племяннице Синтии лет двадцать пять. Она красивая блондинка и спортсменка. Готов поспорить на караван верблюдов против каравана тещ, что именно ее я видел за рулем «триумфа». Она помолвлена с местным папенькиным сынком сэром Конси, сыном баронета Экзодуса Конси. Но дело затянулось, и о свадьбе пока не слышно.
