Является лакей. Настоящий: в полосатом жилете и при всем прочем. Его взгляд еще немного мутноват со сна, а так он совершенно безупречен.
Он меряет меня взглядом с высоты своего величия.
– Это вы желаете видеть месье?
– Я.
– Сейчас два часа ночи.
Я смотрю на часы и поправляю его:
– Два с четвертью. Будьте любезны предупредить его о моем приходе.
Эта уверенность производит на него впечатление.
– Хорошо. Прошу вас следовать за мной...
Я знакомлюсь с еще одним гигантским холлом. Его стены обтянуты замшей, на полу шкуры белых медведей, стоят статуи, редкие растения и висит картина Пикассо, на мой взгляд, подлинник.
Лакей указывает мне на банкетку, покрытую темно-синим бархатом.
– Присядьте, я разбужу месье.
И начинает подниматься по монументальной лестнице. Я жду, готовя аргументы для разговора. Если судить по осторожности слуги, Оливьери плохо спит и бывает зол сразу, как проснется.
Слуга возвращается быстро. Он очень удивлен.
– Месье нет в спальне, – говорит он.
– Он не вернулся?
– Он не уходил.
– Где он был, когда вы закончили работу?
– Моя жена (она горничная) и я ходили в кино, У нас сегодня выходной.
– Где был ваш хозяин, когда вы уходили в кино?
– В своем кабинете.
– А когда вы вернулись?
– Света нигде не было. Я решил, что он лег...
– Он мог выйти?
– Сторож нам бы сказал.
– Может, он заснул в кабинете?
Слуга с сомнением морщится, однако направляется к двустворчатой двери, находящейся в глубине холла.
Он тихо стучит, открывает, включает свет. Его неподвижность и молчание мне все говорят.
– Мертв? – спрашиваю я, подходя.
Оливьери лежит на ковре на боку, одну руку поджал под себя, другую вытянул. В его правой руке пистолет с перламутровой рукояткой. Я подхожу и платком осторожно беру оружие из его руки. Нюхаю ствол: из этого пистолета давно не стреляли. Я вынимаю магазин и констатирую, что он полон маслин, готовых к употреблению.
Кладу оружие на ковер и наклоняюсь над трупом. Месье Оливьери протянул ноги минимум три часа назад и сейчас холодный как лед. На виске у него синее пятно, а на шее явные следы удушения. На первый взгляд мне представляется, что преступление произошло следующим образом. Вечером к нему пришли поговорить двое. Они стали вести себя агрессивно и Оливьери велел им выметаться, угрожая своей пушкой. У одного из типов была дубинка, и он двинул хозяина по виску. А второй сжал промышленнику горло.
Лакей Альберт начинает приходить в себя.
– Вот это да, – бормочет он.
– Это его пистолет? – спрашиваю я, показывая на элегантный шпалер с перламутровой рукояткой.
