– Спасибо! – говорю я. – Ваше здоровье...
Поднимаюсь по лестнице. Три этажа – это большой подъем! Останавливаюсь перед дверью слева и нажимаю на кнопку звонка.
Я действую наудачу, не зная, есть ли кто в квартире. Бальмен был холостяк и, возможно, жил совсем один.
Звук шагов доказывает мне обратное. Дверь открывается, и передо мной оказывается маленький педик с завитыми белокурыми волосами.
Ему, может быть, лет двадцать пять, может, чуть больше или меньше. Похож на туберкулезника... Он среднего роста, тонкий и хрупкий. На щеках следы пудры, разумеется, пудра голубого цвета; на губах следы помады. Но сегодня день траура, и он не наводил красоту. У него глаза газели, влажные и бесчеловечные, как у всех ему подобных... Тонкие руки дрожат.
Его голос хрипловат, как у Марлен Дитрих. Говоря, он жеманно взмахивает ресницами.
– Месье?..
– Здравствуйте, – говорю я. – Это квартира месье Бальмена?
– Да...
– Полиция...
Он в испуге отшатывается.
– Господи!
– Вы родственник месье Бальмена? Он качает светлыми кудряшками.
– Нет, – отвечает, – я его друг...
В мире нужны всякие, как говорит Фелиси. И я с ней охотно соглашаюсь... Чтобы мир крутился нормально, в нем должны быть полицейские, шлюхи, порядочные люди, кузены Экторы и голубые, вроде этого, хотя лично я ненавижу бабозаменителей. Это просто физическое отвращение...
– Друг или жена? – спрашиваю я в лоб.
Новый испуганный жест «дамочки».
Но педики любят, когда их немного встряхивают.
– О, господин инспектор! – жеманничает он.
– Комиссар, – поправляю я. Временами я очень щепетилен к моему званию.
Этими несколькими фразами мы обменялись на коврике у двери. Я вталкиваю мальчика в комфортабельную квартиру и вхожу туда следом за ним.
– Мы можем поговорить, да? – спрашиваю.
– Разумеется. Проходите!
Он ведет меня в салон, меблированный в чистом стиле Луи Надцатого. Я усаживаюсь в кресло с такими хрупкими ножками, что сомневаюсь, выдержат ли они мои семьдесят шесть кило. Педик ложится на диван и начинает изображать из себя Жюльетт Рекамье.
На нем розовая рубашка, фиолетовые брюки и желтый шелковый платок... Странный туалет для траура...
– Как ваше заглавие? – спрашиваю я.
– Мое... что?
– Ваше имя.
– А! О! Очень забавно! Как вы сказали? Заглавие? Здорово...
Мой разъяренный взгляд успокаивает его восторги.
– Меня зовут Джо, – отвечает ок.
– Очень красиво для близких друзей, – оцениваю я, – но ведь секретарь полиции, выдававший вам удостоверение личности, не удовлетворился этим?
