Когда я выхожу из кабинета патрона, на часах чуть больше четырех часов (для моих читателей начальников вокзалов поясняю: шестнадцать). Признаюсь, что я несколько оглушен заданием, которое он мне поручил. Я выполнял разную работу, но такую еще ни разу. Хотя надо же когда-то начинать... Я расскажу вам о ней как-нибудь в другой раз.
Мой девиз: «Живи моментом». Я начну думать о предстоящей миссии, когда буду сидеть в самолете.
Положив паспорт, доллары и рекомендательное письмо в карман, я снова ступаю на тропу войны.
До вылета осталось несколько часов, а опыт меня учит, что с толком использованные несколько часов стоят без толку проведенной жизни.
Немного помедлив, выйдя на улицу, я направляюсь на улицу Шапталь, которую следовало бы переименовать в улицу Жмуров...
Для начала наношу визит соседке Парьо – старой деве.
Увидев меня, она издает писк напуганной мышки.
– Ой, – вскрикивает она, – полицейский!
– Он самый, – отвечаю. – Никогда бы не подумал, что вы боитесь полиции, мадемуазель.
– Я боюсь не полиции, а мужчин, – жеманничает эта старая сушеная вобла.
Я бросаю на нее красноречивый взгляд.
Чтобы покуситься на ее добродетель, надо запастись отбойным молотком, это я вам говорю!
– Ну, ну, дорогая мадемуазель, не все же мужчины грубияны. Попадаются и джентльмены. – И добавляю: – В полиции они встречаются редко, тут я с вами согласен, но Я, так сказать, редкая птица. – И я возвращаюсь к моему барану: – Скажите, в тот вечер, когда бедный месье Парьо протянул ноги...
– Нельзя поприличнее? – перебивает она.
– Пардон, в тот вечер, когда он отбросил копыта, у него работало радио?
– Да... Он слушал музыкальную программу. Это был воскресный вечер, да?
– Совершенно верно. А потом, когда... подружка Парьо ушла, радио замолчало?
– Да... Незадолго до ее ухода.
Так-так, неужели доктор Андрэ попал в «десятку»?
Изабель выключила перед уходом радио... А Парьо спал... вечным сном!
Я смотрю на старую деву, не сводящую с меня глаз.
– Какая жалость, что вы не вышли замуж, – говорю я.
– Это почему? – возмущается она.
– Потому что я уверен, что вы составили бы счастье любого мужчины.
– Это судьба, – говорит она, и в ее голосе слышится сожаление.
– Ну да... Но вам, должно быть, одиноко?
– Я привыкла...
– Конечно... Вы смотрите на улицу и, спорю, долго остаетесь у окна...
– На этой улице почти никакого движения...
