Сторож информирует меня, что профессор Монтазель сейчас будет, и предлагает глоточек своего красного.
Я отказываюсь под предлогом, что употребление такого рода напитков до полудня мне противопоказано, и добавляю, что, если ему не терпится утолить жажду, я ему мешать не буду.
Он хватает бутылек и делает себе промывание желудка. А я тем временем вхожу в препарационный зал. Мертвец лежит на каменном столе перед ступеньками амфитеатра. Над ним висит огромный прожектор.
– Я его раздену, – говорит сторож, вытирая усы.
И берется за работу.
Я не напрашиваюсь ему в помощники... Покойники меня не пугают – вот бы было смеху! – но мне не хочется прикасаться к ним без особой необходимости. А он занимается этим так же, как ваша жена готовит соус «бешамель». Даже смачивает слюной палец, чтобы расстегнуть жилет маленького старичка.
По мере того как он снимает с него шмотки, я копаюсь в их карманах. В них лежит только бумажник, набитый документами на имя Людовика Бальмена. Из них я узнаю, что старичок антиквар, адрес: бульвар Курсель, дом сто двадцать... Он холостяк, шестьдесят шесть лет...
Я откладываю бумажник в сторону.
Кроме него, в карманах была мелочь, связка ключей, серебряная зубочистка, чековая книжка на его имя, ручка из накладного золота...
Ничего необычного...
– Ну вот, – говорит служащий морга. Он закончил с Бальменом.
Теперь маленький старичок гол, как скелет морского языка.
Я осматриваю его фигуру.
– Никаких ран?
– Никаких, – подтверждает сторож.
Тут открывается дверь и появляется мужчина с бледным лицом, одетый в черное. У него розовая орденская ленточка, а лицо радостно, как надгробье.
– Господин профессор... – почтительно начинает сторож.
Я приветствую вошедшего. Он кивает, но живые его не интересуют. По нему сразу видно, что настоящие его приятели – те, кто навсегда перешел в горизонтальное положение... Он открывает маленький кожаный чемоданчик, вынимает из него несколько инструментов и начинает рассматривать папашу Бальмена сверху донизу.
Его осмотр длится довольно долго. Он чертовски добросовестен!
Наконец он распрямляется и смотрит на меня.
– Этот человек умер от сердечного приступа, – говорит он.
Мне кажется, я сплю.
– Вы в этом уверены, профессор? Еще секунду мне кажется, что он разорвет меня на части, но профессор, вероятно, не любит насилие.
– Абсолютно уверен, – говорит он. – Вскрытие даст нам формальное подтверждение этому. Короткий кивок, и он уходит.
– Раз он сказал, так оно и есть, – уверяет меня сторож. – Я ни разу не видел, чтобы этот парень ошибся. Дайте ему кость от бараньей ноги, и он вам скажет, от чего помер баран!
