Двое его сотрапезников – огромные парни в майках и фуражках. Количеством экспрессии их физиономии напоминают пятьдесят граммов сцеженного творога.
– Вы их друг? – интересуется хозяин.
Вводить его в заблуждение не имеет смысла. После вопросов, которые я собираюсь задать, самый отъявленный тупица сообразит, что я не питаю к девице в синем дружеских чувств.
– Нет, господин Равейен, я не их друг. Я вообще никому не друг, и уж тем более – убийце. Усы встают дыбом.
– Что это значит? – вопрошает он.
Демонстрирую ему свое удостоверение. Он смотрит на него, как невежда на картину Пикассо, размышляя, правильно ли она повешена.
Я развлекаюсь, представляя себе эту старую рухлядь, скорчившуюся на ночном горшке.
– По... по... – бормочет он.
– Полиция, – любезно помогаю я ему прочесть столь знакомое и столь неприятное слово.
Детины затаили дыхание. Молчание воцарилось такое, что можно услышать, как бьется сердце ростовщика.
– Господин Равейен, – продолжаю я, – вы дали приют преступникам. Женщина, во всяком случае, – убийца. Она застрелила своего компаньона. Если вы никогда не видели трупа, прогуляйтесь в Серв. Можете там полюбоваться на довольно необычное чучело. – И, не давая ему времени перевести дыхание, перехожу к делу: – А теперь быстро: при каких обстоятельствах вы сдали дом этим людям?
Быстро не получилось. Новость основательно перетряхнула ему мозги, и мне приходится повторить вопрос.
– Но, – заикается господин Жюль, – это они приехали сюда, чтобы нанять... чтобы снять...
– Откуда они узнали, что у вас есть подходящий дом?
– Я дал объявление в мэрии... там есть специальная таблица... они его увидели и приехали.
– Ладно. Какое имя они назвали?
– Черт возьми... – морщит он лоб. – Уже не помню... – Потом, повернувшись к двум другим, спрашивает на местном диалекте: – Как их там звали-то?
– Виней, – вспоминает тот, что помельче. Записываю, не сомневаясь, что имя фальшивое.
– Откуда, по их словам, они приехали?
– Из Лиона.
Я размышляю. Как ни странно, это вполне может оказаться правдой. Они бы не решились солгать из-за номера машины. Хоть крестьяне и не особо разбираются в таких вопросах, риск все же слишком велик, чтобы быть оправданным.
– Как выглядела женщина?
Жюль дает описание, вполне совпадающее с тем, что у меня есть. Не забывая ни любви к синему, ни кольца с большим камнем.
– Кроме этого, вы ничего не заметили? Может быть, какой-нибудь акцент?
– Нет, ничего похожего.
– На какой срок они сняли дом?
