Когда я покидал Западную Африку, я взял с собой по три мешка картофеля и пшеницы, по два – ямса и кукурузы, по пятьдесят штук ананасов и манго, двести апельсинов и сто пятьдесят больших гроздей бананов, не говоря уже о сухом молоке, солоде, рыбьем жире и прочем. Взял также четыре сотни яиц, каждое из которых было проверено в миске с водой на свежесть, тщательно вымыто и упаковано в ящик с соломой. Мясной запас состоял из туши вола и двадцати живых кур. Для перевозки всего перечисленного, а также ста пятидесяти клеток всех видов и размеров и оборудования пришлось нанять три грузовика и один небольшой фургончик.
Я решил ехать ночью по ряду причин, в частности, потому, что в это прохладное время суток животные чувствуют себя лучше всего. Когда едешь днем, приходится выбирать из двух зол: или накрывать клетки брезентом, от чего животные могут задохнуться, или оставлять их открытыми, и тогда пассажиров занесет тучами красной дорожной пыли.
Спать в таком путешествии приходится урывками: ночью трясешься в кабине грузовика, зная, что, едва займется заря и караван остановится у обочины в тени огромных деревьев, придется выгружать каждую клетку, чтобы вычистить ее и накормить животных. Только после этого можно завалиться спать. А вечером, едва спустится прохлада, грузить все снова – и в путь. Дороги в Камеруне столь плохи, что ездить по ним можно со скоростью не более двадцати пяти миль в час, поэтому на путешествие, которое в Англии заняло бы день, у нас ушло три.
Прибыв в порт, я узнал, что погрузка корабля еще не закончена. Это значило, что с животными придется пока подождать. Хлестал ливень, и я решил не выгружать клетки из кузова. Только я об этом подумал, как небо очистилось и солнце принялось палить так нещадно, что волей-неволей пришлось выгрузить все клетки и перетащить их в тень ближайших деревьев. Как только все было сделано, снова налетели тучи, и через несколько минут клетки, запас провианта и оборудование, не говоря уж о вашем покорном слуге, оказались под ледяным дождем. Когда мы наконец попали на судно, я обнаружил, что все животные по-прежнему дрожат мелкой дрожью. Ох и задал мне этот ливень работы – каждую клетку пришлось заново вычистить, насыпать туда свежих опилок, а обезьян еще и самих посыпать опилками, чтобы скорее высохли и не подхватили насморк. После этого я выдал всем по чашке горячего молока, и, слава Богу, никто не заболел.
В первый же день морского путешествия у обезьян так разыгрывается аппетит, что они готовы съесть в четыре-пять раз больше обычного, только давай! Видимо, так благотворно влияет на них морской воздух. Это следует учесть, когда запасаешься провизией. Конечно, такие деликатесы, как кузнечики и термиты, на борт не возьмешь, а вот тараканов для самых привередливых птиц и животных сколько угодно: спустись вечером в машинное отделение и лови. Они обычно прячутся за трубами – теплое местечко! Правда, вскоре и матросам пришелся по душе этот спорт, и нам уже не нужно было ловить тараканов самим: их в огромном количестве регулярно притаскивали матросы, обслуживающие машины.
