Достигнув скалы, мы убедились, что она и в самом деле изрезана пещерами различных форм и размеров, что делало ее похожей на медовые соты; входы в них заслоняли кучи камней и невысокий подлесок. Мы поделили скалу на участки, и каждый взялся обследовать свой, ища, чем здесь можно поживиться.
С надеждой на успех я продвигался среди скал, светя фонарем туда и сюда, и вдруг увидел, как из кустов выскочило существо странной формы и, мелькнув передо мной, юркнуло в небольшую пещеру. Я ринулся вперед и, став на колени перед входом, посветил туда, но ничего не увидел. В ширину вход в пещеру был почти с дверной проем, но в высоту едва достигал двух футов. Чтобы добраться до скрывшегося в пещере зверя, мне пришлось ползти на брюхе, держа фонарь в зубах. Это было в высшей степени неудобно, тем более что пол пещеры был усыпан острыми обломками скал, поэтому продвижение вперед оказалось медленным и болезненным.
Я увидел, что проход заканчивается небольшим круглым помещением, из которого новый проход вел дальше вглубь. Я прополз и по этому коридору и обнаружил, что и он заканчивается подобным помещением, только гораздо меньших размеров. Посветив вокруг, я услышал два глухих вздоха, за которыми последовало шуршание, скорее похожее на хрип. Пока я соображал, откуда исходит этот странный звук, хрип повторился, и некое существо, выскочив из мрака, выбило у меня из руки фонарь и бросилось наутек; мне показалось, что в запястье вонзилось полсотни иголок. Подобрав фонарь, я увидел, что оно так исколото и исцарапано, будто я со всего размаху сунул руку в куст ежевики.
Вползя в коридор, по которому удрал таинственный агрессор, я снова посветил вокруг и скоро обнаружил противника. Это был взрослый кистехвостый дикобраз. У этих диковинных животных задняя часть покрыта длинными острыми иглами, а голый хвост заканчивается чем-то вроде кисти из иголок, похожей на колос пшеницы; если этой кистью потрясти, то и раздается тот самый хриплый шуршащий звук, что я слышал в самом начале. Дикобраз повернулся ко мне спиной, растопырил иглы, искоса глянул вытаращенными злобными глазками и предупреждающе затопал лапой. Я решил, что без риска для себя схватить его можно только за одну часть тела, а именно за хвост. Тщательно обернув руку холщовым мешком, я подполз ближе и цапнул его как раз чуть выше устрашающего пучка иголок. Пытаясь бежать, он рванулся назад, и колючки прошли сквозь холст, как нож сквозь масло. Тем не менее я превозмог боль и попытался натянуть зверю на голову мешок, который держал в другой руке. Но я был так зажат в узком коридоре, что успешное манипулирование мешком оказалось невозможным. С каждым движением мне в тело впивались все новые иглы, и в конце концов животное бросилось мне на грудь. Того, что пережил я, одетый лишь в тонкую рубашку, я и врагу не пожелаю.
