– Никогда! Чтоб никогда! Или… пойми.
– Я не хотел. Я думал… – Коломнин обескураженно поплелся к берегу.
Через минуту Лариса тихо присела рядышком:
– Ты извини меня, Сережа! Я, конечно, дура. Но – я не могу. Понимаешь? Мне до сих пор ночами муж снится. И если тебе совсем в тягость, то… – она облизнула губы. – Может, лучше не надо себя мучить. Разойдемся и…
– Ну что ж! – Коломнин резко повернулся.
Он увидел испуганные ее глаза, и приготовленные слова про то, что муж ее давно мертв и нельзя жить воспоминаниями, а сам он все-таки мужчина и не может не думать о ней как о женщине, сами собой проглотились.
– Ничего, Лариса. Можно и просто… Раз уж так сложилось, – и зарыл голову в горячий, остужающий песок.
На третий день на пляже их разыскал Ознобихин.
– Совет да любовь, – томно проворковал он. Прижавшиеся словно ненароком влюбленные инстинктивно отдернулись друг от друга.
– А мы это… загораем, – теряясь, сообщил Коломнин.
– А я это вижу, – Ознобихин наклонился, чтобы поцеловать руку Ларисе. И – пристально, с невыказанным вопросом заглянул в ее глаза. Удивленно разогнулся. – Ребята! А я, представьте, без вас соскучился. – А как же любимые тайки? – подколола Лариса.
– Тайки, как кокосы, приедаются. Предлагаю сегодняшний день провести вместе.
Он заметил, как переглянулись они меж собой со сдержанным разочарованием. И объяснился, усмехнувшись:
– Завтра срочно улетаю в Москву… Президент банка затребовал по мобильному. Какой-то новый проект. Так что – прошу не побрезговать. Тем более и программу предлагаю не хилую: Минисиам, битва слонов.
– Слонов?! – Лариса разом уселась на песок. Умоляюще глянула на Коломнина. – Слоны ведь!
– Слоны так слоны, – Коломнин поднялся, подумав, что появление Ознобихина даже кстати: лежать рядом с разгоряченной женщиной ему сделалось до того невмоготу, что аж в песок вгзызся: желтоватые зернышки захрустели на белых его зубах.
– Тогда прошу в авто, – вверху, на набережной, красовался могучий внедорожник. В отличие от прижимистых немцев, новые русские предпочитали брать на прокат массивные вездеходы.
О согласии своем Коломнин пожалел очень быстро. Он сидел на заднем сидении и с завистью слушал, с какой легкостью общается Николай с раскинувшейся впереди Ларисой. Теперь ему казалось, что Лариса улыбается в ответ на пошловатые шуточки Ознобихина с той же манящей интонацией, с какой раньше отвечала ему. Может, в самом деле привиделось ему это особое ее отношение? Скоро час, как они в пути, а она ни разу, считай, даже не скосилась в его сторону. Щебечет себе. Загорелые ноги она возложила на «торпеду», темные очки сдвинула на выгоревшие волосы. Вид ее был исполнен томности и безмятежности. Правда, раза два к нему обратился Ознобихин, но Коломнин что-то буркнул в ответ, и о нем забыли окончательно.
