– Порядок?
Голос его звучал мягко и участливо. Я поднял голову.
Передо мной стоял высокий красивый мальчик с густыми каштановыми волосами, расчёсанными на косой пробор. Длинный чуб закрывал половину его гладкого лба. На вид мальчику можно было дать лет десять. Он приветливо кивнул мне и, криво усмехнувшись, повторил:
– Порядок?
В своих тёмно-коричневых панталонах и зелёной куртке, с множеством нитяных и кожаных браслетов на руках он походил на гигантский осенний лист. Почему-то именно такое сравнение пришло мне тогда в голову при виде моего избавителя. Он же, продолжая улыбаться, спросил меня в третий раз:
– Порядок?
Вопрос был, что и говорить, идиотский, учитывая, в каком плачевном положении я находился, но я был так благодарен этому незнакомому мальчику, что произнёс то, чего он столь явно от меня ожидал:
– Ага. – И сплюнул, поскольку меня начало подташнивать от солёного вкуса крови, заполнившей рот. Освободив рот от крови, я вместе с ней выплюнул на землю также и один из своих зубов. Чего-то подобного и следовало ожидать, но меня это ужасно огорчило.
Однако Скрит полагал, что не вполне ещё рассчитался со мной за нанесённую ему обиду. Он жаждал продолжения битвы, в которой сила столь явно была на его стороне. Дрожа от злости, он ткнул пальцем в сторону пришедшего и визгливо крикнул:
– Иди куда шёл, Тэсит! Не суйся не в своё дело!
– Теперь это моё дело, – возразил Тэсит с невозмутимостью, которая сделала бы честь любому взрослому. – Ты, я вижу, нашёл себе новую забаву, Скрит? Тебе нечем больше заняться, как избивать малыша-калеку? – Слово «малыш» прозвучало в его устах так, как будто ему самому было не десять лет, а по крайней мере в два раза больше.
У Скрита на том месте, где я его ударил – над самым ухом, – успела уже надуться здоровенная шишка. Он в замешательстве потёр её пятернёй и пробормотал:
– Но... Но он ведь...
– Да уймись ты наконец, – презрительно бросил ему Тэсит. – А если кулаки чешутся, что ж, можешь сразиться со мной.
– Но послушай, Тэсит... – промямлил Скрит. Дело принимало скверный для него оборот. Тэсит, не слушая его возражений, встал в боевую стойку, согнул руки в локтях и сжал кулаки. Скриту оставалось лишь принять или отклонить вызов.
Он сдвинул брови, всем своим видом давая понять, что обдумывает решение, которое на самом деле наверняка принял в первую же секунду, стоило только Тэситу предложить поединок. Скрит был трусом, и я не сомневался, что он отчаянно боится Тэсита. Но не мог же он открыто в этом сознаться! Однако этот жирный увалень оказался хитрей, чем я полагал. После затянувшейся паузы он, сопя, состроил презрительную гримасу и изрёк:
