— Странно, — ответил я, глядя на донышко опустошенного стакана. — А мне как раз показалось, что дело серьезное и запутанное. Опыт у меня небольшой, и потому я могу положиться только на интуицию. А она меня еще ни разу не подводила.
— Интуиция тоже не может появиться с воздуха, — ответил Леша. — Если ты чувствуешь, что дело запутанное, значит, заметил то, что тебя насторожило.
— Ты прав, — согласился я и принялся снова готовить грог. Портвейн, корица, гвоздика… — Меня насторожило, например, что женщина была одета в совершенно сухой и чистый деловой костюм… Спички подай, пожалуйста!
Я заметил, что Леша насторожился, словно охотничий пес, почуявший дичь. Он нахмурился и принялся расхаживать по кухне — от плиты к двери комнаты Анны.
— Сухой и чистый, — как эхо повторил он. — Ну и что? А каким он должен быть? Что-то я не могу уловить твою мысль.
— Женщину валят на гальку, прижимают ее голову к камням и разбивают череп булыжником. Остается кровавое месиво диаметром почти в метр. Ты можешь отчетливо представить себе эту картинку? И как смотрится на фоне всего этого идеально чистый костюм?
Леша настолько вошел в образ, что даже покраснел от избытка впечатлений.
— И что ты этим хочешь сказать? — спросил он, не поднимая глаз, словно стыдился своей недогадливости.
— А то, что женщину убивали либо в другой одежде, либо вообще голой, а костюм надели уже на труп. Причем сделали это на яхте, потому как невозможно было перенести ее, не замочив одежду.
— Любопытный вывод. Очень любопытный, — проговорил Леша. — Только мне неясно одно: а для чего нужны были все эти манипуляции с одеждой?
— Мне это тоже неясно, — ответил я. — Можно предположить, что убийца снял выпачканную в крови одежду, чтобы случайно не оставить следов на дверях, полу или стенах каюты. Но тут же напрашивается второй вопрос: зачем тогда ему понадобилось одевать ее снова? Сбросить в трюм можно было и голый труп.
Леша шумно выдохнул и покачал головой.
— Двенадцатый час ночи, а мы с тобой говорим о таких жутких вещах.
— Тебе страшно?
Леша как-то странно взглянул на меня.
— Не старайся уличить меня в трусости. Не могу сказать, чтобы вся эта история доставляла мне удовольствие, но падать в обморок и закатывать истерики я не собираюсь… Кстати, твое пойло кипит и выливается через край.
Склонившись каждый над своим стаканом, мы пили маленькими глотками грог и некоторое время молчали.
— Вот что я предлагаю, — сказал Леша, отставляя стакан в сторону. — На несколько дней, пока здесь не утихнет шумиха, тебе лучше уехать с побережья.
