Но спокойный и рассудительный командарм не растерялся, не пал духом. За Одессу надо было сражаться и при столь сложных условиях, а невыполнимое отставить.
3 августа старший лейтенант Садовников занес в журнал боевых действий: «Ликвидация Дубоссарской группировки приобретает исключительное значение, так как противник занял Первомайск, и соединение Первомайской и Дубоссарской группировок создаст тяжелое положение для 9-й и Приморской армий».
Оценке старшего лейтенанта было воздано должное. Анализ был точен. В оперативном отделе штаба никто не смыкал глаз. Направленцы выверяли наличие сил. Надо было спасать ослабленный правый фланг. Взвесив все возможности, Крылов и Воробьев остановились на том, чтобы на правый фланг выдвинуть прежде кавалерийскую дивизию И. Е. Петрова, единственный резерв армии. Для ее усиления перебросить туда же один полк Чапаевской дивизии и начать выдвижение пограничников, одесских истребительных батальонов и всего того, чем может помочь военно-морская база.
Софронов дал согласие на эти передвижения и неожиданно для всего штаба принял решение начать свертывание Тираспольского укрепленного района.
И хотя в своих размышлениях Воробьев и Крылов не раз рассматривали эту возможность и даже в варианте обороны Одессы на ближних подступах рассчитывали на огневые средства УРа, но и для них столь кардинальное решение было неожиданным.
Ну а оправданно ли такое решение? Не рано ли? Быть может, Южный фронт все же найдет силы задержать немецкое наступление?
Вот где сказался опыт командарма, приобретенный в боях в Прибалтике. Учитывая, что натиск врага еще не ослабел ни в одном из направлений, что немецкие войска еще обладают превосходством в численности войск, в танках, что немецкая авиация пока еще господствует в воздухе, ожидать, что Южный фронт ликвидирует кризис, не приходилось. Вместе с тем отвод УРа со всеми его огневыми средствами требовал времени. Малейшее промедление могло привести к его окружению.
Дивизии были усилены за счет УРа огневыми средствами, создавался подвижной резерв.
Внес командарм и значительные поправки в сооружение оборонительных рубежей.
Фронт обороны на первом рубеже составил бы 225 километров, на втором — около 175 километров. Теперь все это надо было пересматривать. Для двух дивизий такая протяженность обороны была нереальна. Софронов потребовал, чтобы основные усилия по созданию инженерных сооружений были перенесены на третий, ближайший к городу рубеж обороны. И здесь сказался его опыт обороны против немецких войск. Он указал на малую эффективность противотанковых рвов и приказал отрывать стрелковые окопы с разветвленными ходами в несколько рядов.
