Теперь он все-таки вздохнул. Легко. Тут же почувствовал неодобрение императрицы-регентши, но не обратил на него внимания.
«Мне требуется запомнить слишком многое. И все сразу».
Он снова вздохнул. Императрица-регентша зашипела на него.
«Я — император. Я могу делать то, что захочется».
Это было не так, и мальчик знал об этом.
«Это несправедливо. Мне всего восемь лет!»
Теперь посол отступил на тридцать футов и оказался вне пределов слышимости. Феодора склонилась к императору.
Он приготовился выслушать ее упреки.
«Отвратительная тетка. Где моя настоящая мама?!»
— Ты все сделал очень хорошо, Фотий, — сказала Феодора. — Твоя мама будет гордиться тобой. — Потом добавила с легкой улыбой: — Твоя настоящая мама.
— Я горжусь тобой, Фотий, — объявила Антонина. — Ты все сделал прекрасно.
Она склонилась к нему и поцеловала в щеку.
Сын покраснел, частично от удовольствия и частично от чувства вины. Он не думал, что публичное проявление чувств матерью соответствует имиджу императора, который, как ожидалось, он должен создавать. Но быстро обведя глазами тронный зал, понял: за ними наблюдает всего несколько человек. После того как императрица-регентша покинула тронный зал в сопровождении его отца (вернее, обоих его отцов), чтобы провести совещание с персидским послом, в зале воцарилась более непринужденная атмосфера. Основная часть собравшихся ели, пили или болтали друг с другом. Они не обращали никакого внимания на восседающего на троне императора. Конечно, никто из находившихся поблизости не позволял себе наглости повернуться спиной к маленькому человечку, занимающему трон. Но также никто и не демонстрировал особого желания снискать его расположение. Все знали: реальная власть сосредоточена в руках Феодоры, а не нового императора.
Фотия безразличие толпы не расстраивало. Как раз наоборот — он почувствовал облегчение. Впервые после начала приема он смог расслабиться. Он даже подумывал о том, может ли позволить себе почесать за ухом.
Затем он распрямил плечи и все-таки почесал. Сильно почесал.
«Я — римский император. Я могу делать все, что пожелаю».
— Хватит чесаться! — прошипела мама. — Ты же римский император! Это неподобающе!
Император вздохнул, но подчинился.
«Это несправедливо. Я никогда не просил их сделать меня императором».
