— Потому что я лишился мозгов, — сонно ответил муж. — Пока трахался несколько часов.
Утром в спальню родителей вошел Фотий и устроился на кровати. Несмотря на все другие перемены в жизни, мальчик настоял, чтобы этот ежедневный ритуал сохранился. И плевать на весь императорский протокол.
Теперь за молодым императором всюду ходил целый отряд слуг и охранников. Они остались в коридоре. Слуги считали ситуацию гротескной — и достаточно унизительной для их важного статуса императорских камердинеров и служанок. Но они тем не менее скромно молчали. Охранники были из букеллариев полководца, все — фракийцы. Ими командовал молодой катафракт по имени Юлиан. Юлиана назначили старшим телохранителем Фотия по двум причинам. Во-первых, он был женат на Ипатии, молодой женщине, которая уже на протяжении многих лет являлась нянькой Фотия. И являлась ею до сих пор, хотя теперь получила шикарную должность «гувернантки императора». Во-вторых, несмотря на молодость и веселость, Юлиан был прекрасным солдатом. Приняв на себя новые обязанности, Юлиан вместе с подчиненными сразу же дали понять что их нисколько не интересуют жалобы слуг и прочих лиц, находящихся в услужении императора. Если Фотий получает удовольствие от общения с родителями по утрам, то он будет с ними общаться. Охранники дружески беседовали в коридоре под дверьми спальни, слуги же, как им сказали, могли делать что угодно со своим ущемленным самолюбием.
На этот раз Фотий задержался в спальне родителей дольше обычного. Его отчим в этот день уезжал, начиная новую кампанию в Месопотамии. Фотий больше не боялся предстоящего отсутствия Велисария, как раньше. Мальчик верил в способности Велисария преодолеть все препятствия, которые только могут встретиться у него на пути. Но ему его будет очень не хватать. Возможно, теперь даже больше, чем раньше.
Однако в конце концов Фотий вышел. На маленькие плечи упало новое чувство долга, и он знал: его отчиму в этот день тоже нужно выполнить много обязанностей.
— Хорошо, — вздохнул Фотий, закрывая дверь за спиной. — Пошли. Куда вначале?
Юлиан улыбнулся ему, глядя сверху вниз.
— Твой учитель по риторике настаивает — настаивает! — чтобы ты с ним немедленно встретился. Что-то насчет тропов, если не ошибаюсь. Он говорит, что твоя медлительность в усвоении синекдохи стала публичным скандалом.
С мрачным видом Фотий медленно поплелся по коридору.
— Просто великолепно, — ворчал он. Мальчик вытянул шею и посмотрел на простое, обветренное лицо Юлиана. — Ты знаешь, какой этот учитель скучный? И как он мне надоел?
