«…которая тоже расположена через полконтинента», — подытожил он.
Велисарий прервал разговор. Как обычно, кратко и по делу, Агафий заканчивал отчет о снабжении армии. Велисарий мысленно приготовился к следующему раунду криков и споров.
Куруш уже вскочил на ноги.
— Что означает эта чушь? — заорал он. — Не более четырех слуг — даже для ариев благородного происхождения? Чушь! Невозможно!
Велисарий посмотрел на Ситтаса. Угрюмое выражение тут же исчезло с лица греческого полководца, и он швырнул в Куруша полный ликования взгляд.
Ситтас поднялся со стула.
— Чушь, — пророкотал он. — Любой римский катафракт легко обходится двумя слугами. А если благородный шахрадар думает, что у него возникнут проблемы из-за малого количества прихваченного с собой багажа, возможно, нам следует пересмотреть назначение…
Вопли, крики, грохот. Шум и ярость.
«Вот они, радости командования», — мрачно подумал Велисарий.
«Ты оставишь Исаака и Приския?» — робко и как-то с опаской спросил Эйд.
«Да. Нет смысла посылать их в пасть малва».
Он уже собрался добавить какое-нибудь веселое замечание, но затем, почувствовав искреннюю боль, таящуюся в сознании Эйда, мгновенно передумал.
«Они почти так же хороши, как Валентин с Анастасией, Эйд. Я буду в безопасности».
Последовал ментальный эквивалент вздоха. Затем кристалл сказал:
«Просто… я очень тебя люблю».
Крики и вопли разъяренных спорящих дехганов и катафрактов продолжали наполнять помещение, тем временем как структура гигантской армии потихоньку упорядочивалась. Но главнокомандующий какое-то время не обращал на все это никакого внимания, общаясь со странной сущностью, пришедшей в этот мир. И если другие могли бы найти что-то странное в любви и привязанности, возникшей между человеком и кристаллом, то сами они ни на секунду об этом не задумывались.
Они были вместе уже много лет, с тех пор как монах и пророк Михаил Македонский принес Эйда вместе с его предупреждением к двери Велисария4. На протяжении этих лет, полных битв и военных кампаний, они узнали друг друга так же хорошо, как отец с сыном или родные братья. Теперь им предстояло отправиться на заключительную кампанию — по крайней мере, так они думали и надеялись — в войне против малва. Они могут выжить, могут погибнуть, это уж как судьба решит. Но вместе они отправятся хоть в пекло, соединившись сердцами и душами. И это больше, чем что-либо другое, — так думали они сами — служило самой верной гарантией их будущего триумфа.
