Кэшел прикрыл ладонью глаза от солнца, чтобы можно было посмотреть вверх, на Шарину. И улыбнулся, помахав ей рукой.
Шарина помахала в ответ, ощутив приятное чувство умиротворения и спокойствия. Ей не вернуться к спокойной жизни в Барка Хамлет, но все-таки можно обрести хоть какую-то стабильность в море окружавшего ее хаоса.
Она дотронулась до роговой рукоятки охотничьего ножа. Пьюлский нож и Кэшел — этого, может, и недостаточно, чтобы противостоять грядущей опасности, но пока что этого хватало.
Водная Улица петляла вдоль берегов реки Эрд. Ее широкий тротуар служил как для прохода пешеходов, так и для выгрузки товаров, поступающих в порт. Кэшел наблюдал за оживленным движением вокруг, и это напоминало ему движение облаков в небе, которым он любовался в Барка.
Кэшел и предположить не мог, откуда берется столько товаров и куда они потом деваются. Он прожил семнадцать лет в общине деревни. Осенью Овечья Ярмарка собирала скотопромышленников и торговцев шерстью в Барка для купли-продажи. Весной же Процессия Церковной Десятины приводила туда изможденных жрецов из Каркозы, собирающих дань для Великих Божеств, Госпожи и Пастыря. Вот, собственно, и все.
Рот Кэшела растянулся в усмешке. Он весьма немного знал об окружающем мире, где сейчас находился, но даже в родной деревне не отличался любознательностью. Гаррик и Шарина считали и читали, их родители служили во дворцах великих мира сего, а для Кэшела только Илна с ее ткачеством была тем человеком, кто хоть немного его понимал.
Но Кэшел ор-Кенсет, как никто другой, знал, как справиться с самым сложным заданием, порученным ему, . Этого было достаточно для Барка Хамлет; он надеялся, будет достаточно и здесь тоже.
Старший помощник возвращался на корабль в сопровождении одного из отсутствовавших прежде матросов и полупьяного второго помощника, который еле плелся. Отлив увлекал за собой судно, натягивая канат. Скоро им отплывать, понял Кэшел.
Он не стал снова смотреть на мачту, просто широко улыбнулся еще раз. Сейчас его задача — безопасность Шарины, и он будет охранять эту девушку, пока жив.
— Илна? — окликнула Лиэйн приятельницу. — Ты по-прежнему не хочешь поехать?
Илна скривилась в раздражении. До чего ж это утомительно — выслушивать дураков, пусть даже их намерения самые благородные! Может, эта богачка привыкла иметь дело с людьми, меняющими свое мнение, как только подует другой ветер? Таких вокруг навалом, Госпожа свидетель.
— У меня есть свое собственное дело, — заявила Илна, стараясь не допустить тоскливых ноток в голосе. — Тебе и… и остальным есть чем заняться. Пока вы не отплыли, я хотела бы…
