Хотя, если честно, одеваться в невесомости Александеру, благодаря центробежной искусственной гравитации в модулях, не приходилось, кроме вот этих нескольких встреч здесь с Мирей. Почему же у нее все выходит так легко и просто, если у нее практики не больше? Вот она уже одета и, держась за поручень на переборке, ждет, пока он, Александер, застегнет молнию, чтобы обнять его напоследок…
Александер включил звук камеры и принялся собирать снятой с нее футболкой парящее в воздухе облако капелек пота и прочих телесных выделений.
В соседнем отсеке снова лязгнуло, крышка люка со звоном распахнулась, и в шестиугольном пространстве погреба сразу же сделалось шумно и тесно.
— По местам! По местам! — заорал первый из ворвавшихся в люк морпехов, с шевронами сержанта-командира ГСОУ [4] на рукаве.
— Фу-у-у! — возопил следующий, протискиваясь в люк. — Да здесь пахнет; свежей пиз…
— Донателли! — рявкнул на него сержант, успевший, в отличие от прочих, заметить Жубер с Александером. — Что за выражения при даме?!
— Серж, неужто ты это обо мне? — буркнула, показавшись в проеме люка, мускулистая женщина.
— Он же сказал «при даме», Кэсвелл. А не «при гормон-бабище».
— Да пшел ты, Марчевка, туда, откуда появился!
— Молчать! Равняйсь!
В «погребе» воцарилась неуютная тишина. Морские пехотинцы, ухватившись за поручни, сформировали нечто более-менее похожее на строй. Александер с отвращением взирал на этих людей, из-за которых в «погребе» сделалось тесно, точно в огромной консервной банке. Они были вооружены и облачены в «частичную» броню по «форме три» — нагрудники и открытые шлемы поверх темно-зеленой униформы. Пластины нагрудников были сделаны из многослойного пластика-"хамелеона", принимавшего цвет того, что его окружало, но это не помешало некоторым из солдат украсить их в меру своего художественного вкуса. У одного на груди красным было выведено: Mange la merde, другой изобразил аббревиатуру «00Н» в обрамлении сиденья от унитаза [5]… Александер горько усмехнулся. Немудрено, что отношения Америки с прочим миром столь натянуты, если таковы посланцы ее доброй воли…
Пожалуй, им с Жубер пора убираться отсюда, пока есть возможность. Украдкой оглядевшись и удостоверившись, что в воздухе не осталось чего-либо из одежды, он двинулся к выходу. Жубер последовала за ним.
— Очисть трап, парни! — рыкнул сержант. — Вольно, расступись! Штатские идут!
Строй зашевелился, морпехи отодвинулись, освободив проход, едва достаточный, чтобы протиснуться к люку. Начались перешептывания, кто-то захихикал.
