И вдруг он повалился как подкошенный на Ленкину кровать.
Я чуть было не уронила чайник с кипятком себе под ноги. Только тут заметила, что лицо у Линичука землисто-белое, а левое веко чуть дергается. Что он тяжело дышит, привалившись к стене, и дыхание у него судорожное, как будто скребут пальцем по зубцам расчески. И что при всем этом он, кажется, совсем не пьяный.
— Тебе плохо? — Я шагнула вперед, и чайник качнулся в руке. — Может, чаю выпьешь?
Поднял глаза — мутные, сумасшедшие:
— Кофе.
— Кофе нет… а вообще ладно, возьму у Лановой. Сейчас.
Роясь в Наташкиной тумбочке, я искоса поглядывала на него. Линичук был в верхней одежде: зимние ботинки, за рантом которых еще не растаял снег, болоньевая куртка вся в грязных потеках. Только что пришел с улицы, причем явно попал там в какую-то переделку. А у Ленки, между прочим, на кровати свое, не общаговское, покрывало… Перехватив мой взгляд и, похоже, мысли, Гэндальф порывисто выпрямился на кровати и принялся расстегивать все время заедавшую молнию.
Воды в чайнике хватило как раз на кофе для Линичука и полчашки чаю мне. Кипяток уже не был крутым, и на поверхности густо закружились чаинки-«слоники». Вот так всегда.
— Спасибо, — сказал Гэндальф.
Он потихоньку становился похож на человека.
— …Пошел в первой пятерке. И через двадцать минут уже отстрелялся. Знаешь, Хулита, странноватое чувство: все дрожат в коридорах, суетятся, а ты свободен, как трусы без резинки. Но уходить за здорово живешь не хочется: все-таки, блин, первая сессия!..
Тут он почему-то расхохотался. Так жутко, что я поперхнулась «слонами».
— Решил сходить узнать, как там ребята. В их группе последний экзамен — цивилизация, письменный. Герка, тот собирался потом сразу на электричку, впритык успевал. А с Владом можно было и посидеть в «Шаре», отметить, ему-то спешить некуда… Короче, заглядываю в аудиторию: ты скоро? Он показывает на часы: мол, еще полчасика, и все. Влад вообще здорово соображает. Он — гений, Хулита. Самый обыкновенный гений…
Я подумала, что в их компании сплошные гении. Георгий — поскольку сочиняет песни. Влад — потому что компьютерщик. Сам Линичук, наверное, тоже — в какой-нибудь своей области.
Он уже выпил кофе и даже разулся. И продолжал:
— Я тогда спустился вниз — покурить, побродить по снегу. Встретил Андрея с Алькой, они ведь теперь… ладно, проехали. Короче, они как раз собирали народ, чтобы круто погудеть. Черт, пошел бы с ними — и ничего. Ничего!!!.. Но я ждал Влада, говорю: сорри, ребята, может, вечером в общаге встретимся. Как же…
