– Все нормально, – ответила Мария. – Порядок. Вас приехать проводить?
– Да не нужно, – отмахнулся Платон. – Все примерно понятно. Знаешь что? Ты положи билеты и прочее в большой конверт, в коричневый... И бумажку туда запихни, напиши все, что сказала. Я разберусь. Ладно?
Когда Мария повернулась, чтобы уйти, он вдруг окликнул ее:
– Послушай... Тебе привезти что-нибудь? А? В голосе его зазвучали виноватые нотки. Мария помолчала, глядя на Платона исподлобья, потом улыбнулась и сказала:
– Пьеро.
– Что?
– Куклу. Такого печального Пьеро. Печального-печального. В белом балахоне и с черными бровями. Платон расхохотался:
– А веселый Пьеро бывает?
– Нет, – ответила Мария. – Веселого Пьеро никогда не бывает. Он бывает только печальный.
– Ладно, – согласился Платон и черкнул что-то на бумажке. – Пусть будет Пьеро. Договорились,
За весь перелет Платон вышел на связь только однажды, причем Мария не сразу поняла, с какого побережья он звонил. На часах было половина четвертого утра.
– Привет, – сказал Платон, и по голосу Мария поняла, что он немного выпил. – Как дела?
– Все в порядке, – отчиталась Мария, подтягивая сползшее на пол одеяло. – Ждем вас.
– Ага! Дай мне быстренько кого-нибудь из девочек.
– Платон Михайлович, девочек нет. Платон мгновенно взвился.
– А где все? Что у вас там происходит?
– Ничего не происходит. Просто у нас половина четвертого утра.
– Ох ты! – расстроился Платон. – Совершенно из головы вылетело... Я тебя разбудил? Извини, ради бога. Извини. Мария промолчала.
– Да, – сказал Платон. – Я скотина. Ладно. Я потом позвоню. Кстати... Знаешь что?
– Что?
– Я про куклу твою помню. Про Пьеро. Правда.
– Спасибо, – ответила Мария. – Но это вовсе не обязательно.
– Ладно. Разберемся. Все, обнимаю тебя. Днем позвоню еще.
Днем Платон не позвонил. Прорезался он, только когда заводской самолет приземлился в Москве.
– Послушай, – сказал он Марии. – Я с охраной передам записку. Ты сделай все, что там написано, а потом убери к себе в сейф. И тебе будут нужны деньги... Возьми у Мусы пять тысяч. Ладно? Лучше шесть! Точно! Возьми у него шесть тысяч. Я прилечу послезавтра, надо, чтобы все уже было.
Весь день Мария выколачивала из скрывающегося от нее Мусы деньги, к вечеру он сдался и вручил ей четыре тысячи.
– Что он с ними делает? – раздраженно спросил Муса. – Я ему в Штаты дал семь штук, сейчас к самолету три отправил. Теперь еще шесть. Что я их – печатаю, что ли?
Мария одолжила тысячу у Сысоева, доложила еще тысячу своих и только тогда добралась до записки. Каракули шефа она умела разбирать лучше других, но иногда платоновский почерк ставил в тупик даже ее. С огромным трудом Марии удалось понять, что Платон поручил ей срочно купить большой шелковый платок от Диора, лучше с геометрическим рисунком, маленькую черную дамскую сумочку – самую дорогую, какая попадется, – и парфюмерный женский набор "Картье".
