— Когда же обратно-то? — пролепетал не верящий своим глазам Моня.
— Когда все выполните, — по-военному четко ответил Иван Христофорович. — Согласно техзадания.
— А где же техническое задание?
Иван Христофорович пристально посмотрел на Моню, приложил палец к губам, осторожно прошагал к двери, приоткрыл ее, выглянул в кабинет, потом плотно закрыл дверь и, повернувшись к Моне, прошептал:
— На месте получите. Поняли меня?
Моня не понял, но на всякий случай кивнул. Потом подумал немного и спросил:
— А паспорт когда дадут?
Иван Христофорович приблизился к Моне вплотную и злобно прошипел ему на ухо:
— Глупости болтать не надо. Не надо болтать глупости. В Италию сейчас с паспортом не ездят! Не то время… Идите, короче… Собирайтесь.
Далее в Монином сне наступил некоторый провал. Вполне понятный, впрочем, поскольку переход государственной границы СССР в аэропорту Шереметьево-2 не только без визы, но и вовсе без заграничного паспорта есть нечто само по себе столь невероятное, что не может привидеться ни при каких обстоятельствах.
В салоне первого класса Моня дымил «Беломором» в полном одиночестве. Увивавшаяся вокруг него стюардесса неодобрительно шевелила ноздрями, а потом, вытащив возок с товарами беспошлинной торговли, стала настойчиво советовать ему приобрести что-нибудь, особо упирая на исключительную дешевизну сигарет «Мальборо». Моня, не обнаруживший в конверте Ивана Христофоровича никаких признаков иностранной валюты, гордо отказывался, ссылаясь на многолетнюю привычку к отечественным папиросам.
Уже наполовину отравленная клубами папиросного дыма стюардесса извлекла откуда-то непочатую пачку «Мальборо», положила ее перед Моней и сдавленно проговорила:
— Это вам… Подарок… От «Аэрофлота»…
Моня с готовностью ткнул в пепельницу чадящую папиросу, отодрал целлофановую обертку, затянулся с любопытством, выпустил дым через ноздри и понял, что теперь он знает, чем пахнет Запад. Запад пахнет американскими сигаретами. И еще Моня понял, что «Беломор» нравится ему намного больше.
Он сразу угадал встречавшего его в Риме человека. Тот стоял прямо перед паспортным контролем, широко расставив ноги в испачканных кирпичной пылью кирзовых сапогах. Толпы прилетевших пассажиров с опаской обтекали человека. На голове у него был ржавый металлический шлем времен первых кондотьеров, плечи закрывала темно-зеленая плащ-палатка, из-под которой торчала рукоять меча, а на шее висел автомат Калашникова. Второй такой же автомат выпирал всеми своими частями из полиэтиленового пакета с символикой Московской Олимпиады.
