Следующим был вызван Падди Кейси, огненно-рыжий, а в данный момент к тому же неистово-краснолицый старший механик «Неустрашимого».
Вразвалку подтащив к свидетельскому столику двух с лишним метровую плиту твердокаменных мышц, Падди уселся и уставил на адмирала огненный взор своих голубых глаз. Взор этот наверняка способен был растворить все сильные и слабые связи молекулярной структуры Греттирсона. Огромные лапищи новоирландец сложил перед собой, костяшки его крепко сжатых кулаков побелели.
Греттирсон одарил его огненным взором в ответ, но почти без осуждения, явно не собираясь играть с ним в гляделки. Главный старшина сравнительно недолго оставался в центре событий – не в последнюю очередь потому, что каждый его негромкий, предельно вежливый ответ звучал странным образом угрожающе. А членам комиссии было прекрасно известно, что Падди – крайне вспыльчивый человек с прискорбно-длинным списком случаев физического насилия над старшими офицерами.
«Адмиралу не следует это забывать, – подумал Питер, – особенно учитывая, что он был непозволительно несправедлив к Монтойе».
К счастью для Греттирсона, Падди был по уши влюблен во второго лейтенанта Синтию Роббинс и для дальнейшего развития их отношений намеревался поступить на офицерские курсы. Иначе жестко связанная уставом Роббинс вечно оставалась бы для него недоступна.
– Что… вы… сделали? – осторожно переспросил Греттирсон.
– Я смастерил из акселератора «спида» магнитный спускач, сел в одну из брошенных спасательных шлюпок и привез его на «Неустрашимый», – просто сказал Питер.
– Вы бросили ваш боевой пост? – в неподдельном ужасе спросил адмирал. – В разгар сражения?
– Я постарался расставить своих людей так, чтобы обеспечить себе замену, – заверил его Редер.
– Вы старший офицер, ответственный за главную палубу, коммандер! Никто не может служить вам заменой! – Синяя венка на виске у Греттирсона буквально корчилась. Оторвав огненный взор от Питера, он устремил его в публику. – Мне следует спросить капитана Каверса, почему на вас не было наложено дисциплинарное взыскание. – Тут адмирал снова опустил глаза на Редера. – Можете занять свое место, коммандер. Но уверяю вас, последнего слова по поводу всего этого безобразия вы еще не услышали.
Редер кивнул и встал, бросая быстрый взгляд на остальных членов комиссии. Грецки и Трюдо смотрели на него в недоверчивом возмущении, Андерсон выглядела огорченной. А вот Скарагоглу… Скарагоглу казался заинтересованным.
