— Что ты имела в виду, называя захватчиков козырем при торге? По поводу чего ты торгуешься?
— По поводу распределения власти над замком. И его могуществом.
— Ну конечно. И ты хочешь поторговаться со мной?
— С кем же ещё, мой господин?
— Почему ты вообще принимаешь меня в расчет? — спросил он. — Судя по твоим словам, я заперт.
— Ты нам нужен.
— Кому «нам»?
— Димзу и мне, — ответила Ферн. Кармин опустил глаза, понимающе кивнув.
— Ясно. Старина Димз решил вернуть себе трон. Интересно, с чего бы, ведь он сам отрекся от престола?
Она невесело рассмеялась.
— Ему не нужен трон. В результате его расточительности и прочих безумств дела в Альбионе приняли такой оборот, что он вынужден был попросить меня о помощи. Магической помощи. Королевство в ужасном положении, а в финансовом смысле он вообще на грани краха.
Кармин скрестил руки на груди и кивнул.
— Итак, он не притворялся.
— Димз не умеет лгать. В этом человеке вообще нет хитрости. А в голове его не очень много мозгов. Представляю, как он пытался притвориться, будто не знает, как связаться со мной. Потрясающее зрелище.
— Ты права. Я сразу понял, что вы с ним в чем-то замешаны. Но было уже слишком поздно. Я находился здесь и, как ты и сказала, мог только наблюдать.
— У тебя не могло быть времени для размышлений. Я понятия не имела, когда эти твари двинутся на замок, но надеялась, что ты к тому моменту уже последуешь за Трентом и отправишься в Нью-Йорк до атаки. Ты так и сделал, опередив их всего на пару дней. Все висело на волоске, но сработало. Впрочем, не думаю, что, окажись ты на месте, что-то изменилось бы. Но твое отсутствие стало неплохой страховкой.
Кармин встал и подошел к бару. Он налил себе виски на два пальца, затем плеснул содовой и смешал.
— Я бы предложил тебе выпить, но…
— Меня есть кому обслуживать, — возразила она, сжимая невидимую емкость. Слабый намек на винный бокал с длинной ножкой — призрачный, колеблющийся контур — обрел форму в руках Ферн, когда она поднесла его к губам.
— Я не раз думал, — сказал Кармин, — почему заклинание, проецирующее образ, не может спроецировать любую другую вещь, кроме предметов одежды. Почему именно одежда?
— Присущее отцу чувство приличия, полагаю. Как бы это выглядело, если бы я сидела здесь, перед братом, обнаженная?
— Ну, это выглядело бы неплохо, — заметил он. — В конце концов, мы одна семья, понимаешь.
— Карми, я тебе поражаюсь, — произнесла Ферн с напускной скромностью. — Никогда не подозревала, что ты лелеешь мысли об инцесте.
