Еще дюжина мужчин с похожими вкусами – правда, все они были в добром здравии – прошли через мои руки и моё тело в течение последующего месяца, и мне показалось, что это был один и тот же человек, только разнообразивший свои прихоти. Затем наступил день, когда меня доставили в дом человека, тоже содомита, чьё распутство отличалось некоторыми особенностями, о которых я просто не имею права умолчать. Они покажутся вам ещё занимательнее, когда скажу, что одним из этих клиентов был наш дорогой Нуарсей, который через несколько дней вернется к нам – как раз к тому времени, как я закончу свой рассказ. Кстати, он с удовольствием послушал бы об этих приключениях, хотя все их знает наизусть.
Постоянно влекомый в запредельные дали разврата, достойного этого обаятельного человека, которого все вы знаете и с которым я как-нибудь познакомлю вас поближе, Нуарсей любил, чтобы жена его присутствовала при его оргиях и участвовала в них. Должна заметить, что Нуарсей, когда мы встретились в первый раз, посчитал меня девственницей, и вообще он имел дело только с нетронутыми девушками, по крайней мере, что касается задней части тела.
Мадам де Нуарсей была очень грациозная и приятная женщина не старше двадцати лет. Её отдали замуж в очень нежном возрасте, а если учесть, что мужу её в ту пору было около сорока и что распутство его не знало границ, можете себе представить, что должно было пережить это трогательное создание с самого первого дня, как стало рабой этого развратника.
Когда я вошла в будуар, супруги уже были там. Спустя минуту Нуарсей позвонил, и через другую дверь появились двое юношей семнадцати и девятнадцати лет. Оба они были почти голые.
– Милая моя девочка, мне намекнули, что ты обладаешь самым великолепным задом в мире, – начал Нуарсей, обратившись ко мне, когда вся компания была в сборе. – Мадам, – посмотрел он на жену, – окажите мне такую любезность: разденьте это сокровище.
– Простите, господин де Нуарсей, – ответила бедняжка, покраснев и смутившись, – но вы предлагаете мне такие вещи…
– Я предлагаю самые элементарные вещи, мадам, но весьма странно ваше поведение, как будто вы к ним не привыкли, хотя делаете это уже давно. Вы меня просто удивляете. Разве у жены нет своих обязанностей? И разве я не предоставляю вам самых широких возможностей выполнять их? Все это очень странно, и мне кажется, вам пора рационально подходить к этому вопросу.
– Я ни за что не соглашусь!
– Тем хуже для вас. Если человек стоит перед неизбежностью, в сто раз лучше согласиться, причем добровольно, чем подвергаться каждодневной пытке. Но это ваше личное дело. А теперь, мадам, разденьте это дитя.
