— Что же это вы, Иосиф Виссарионович?
Сталин лениво взглянул на нее и сказал:
— В том, что мы сделали, нет ничего плохого.
Женщина возразила:
— Но так не полагается…
Сталин ответил:
— Полагается то, что предписано законом, а законы здесь диктую я. Если мне угодно пользоваться твоим телом, то так и будет.
Женщина со слезами на глазах попросила:
— Сжальтесь, Иосиф Виссарионович, у меня муж и дети. Если кто-нибудь об этом узнает, то…
Она не договорила, так как Антихрист впился в ее шею зубами и задушил. Железная хватка его не дала волю отчаянному крику, который готов был сорваться с губ гибнущей женщины. Стилу вдруг захотелось попить людской крови. Не то, чтобы он любил кровь, просто ради разнообразия решил полакомиться ею. Язык владыки Союза остро ощущал тепло и упругость кожи, которую его зубы с легкостью проткнули, после чего фонтан горячей крови хлынул ему в рот и потек по глотке. С окровавленными губами и усами Сталин поднял лицо от шеи мертвой женщины и посмотрел на окровавленную постель и ряд зияющих дыр в шее жертвы. Уходя из спальни, Сталин сказал:
— Ты выполнила свой долг, гражданка.
Тем временем в цитадель, которую покинул Антихрист, вернулся Демос. Оказывается, Стил не смог убить его разрядом, а лишь откинул далеко-далеко на грань измерений, но великий маг сумел выбраться оттуда.
Когда Демос появился в цитадели, он уже был в курсе всех событий. И теперь он жаждал самой жестокой мести. Викторию он просто заточил в цитадели и с помощью магии ограничил ей доступ за пределы этой тюрьмы, Демиена маг вернул в цитадель, Альту позволил остаться в качестве слуги, а со Стилом он ничего сделать не мог, так как Антихрист стал очень могущественным и находился под опекой Сатаны в другом измерении. Более того, Стил уже не любил Викторию, зато она непрестанно грезила о нем, что и позволило Демосу денно и нощно издеваться над волшебницей.
Маг сказал, что Демиен не будет обучаться магии, но прочие занятия посещать разрешил. Как-то трехглазый Демос пригласил Демиена к себе в кабинет и спросил:
— Сколько тебе уже лет, малыш?
— Шесть.
— И много ты умеешь?
— Как это?
— Ну, чему тебя обучили на занятиях? Ты понимаешь магию?
— Нет. Но учусь я хорошо.
— Конечно, у тебя светлая головка. А магия тебе и вовсе не нужна.
— Но мама всегда очень волновалась за нее.
Демос усмехнулся бескровными губами.
— Мама сама далеко не все понимает. Но у тебя очень хорошая мама. А твой отец?
Глаза мальчика загорелись. Заметно повеселев, Демиен сказал:
